Инструктируя гостью, бегала по квартире нагишом. Как на грех, быстрые сборы не получались. Куда-то запропастилась новая комбинашка. У такого же нового лифчика неизвестно по какой причине лопнула бретелька. И так далее, и тому подобное.
Стелла чуть не плакала.
Небольшой дом прочно держится за кроны деревьев, будто его приковали к ним цепями. Из трубы кудрявится затейливый дымок. Чисто вымытые окна с лукавинкой глядят на мир из-под пышной шапки, напяленной на крышу последним снегопадом. Обычное сибирское жилье. Не лучше и не хуже соседних. Дорожка от калитки до входа в дом очищена, по обоим сторонам громоздятся снежные валы.
Стелла остановилась возле забора, глубоко вздохнула, поправила кокетливую пыжиковую шапочку, стряхнула с дубленки снег. Ей не хотелось выглядеть взволнованной. Волноваться должны мужчины, ибо именно им предстоит «завоевывать» женщин, покорять их своей воле. Ей не приличествует показывать заинтересованность — это все равно, что вешаться на шею.
Медленно, будто прогуливаясь, прошла к дверям. Они открылись. В проеме в накинутом на плечи тулупчике — улыбающийся Васин.
— Здравствуй, Петя, — тихо вымолвила Салова. — Наконец-то, мы увиделись. Ты рад?
Не отвечая, Васин посторонился, освобождая проход в дом, закрыл за гостьей дверь, задвинул засов.
— Проходи.
Не обнял, не поцеловал, даже не поздоровался. Стелла обидчиво поджала губы и, не снимая дубленку и валенок, присела к стоящему в центре комнаты столу. Петр Ефремович устроился на кровати, застеленной ситцевым покрывалом. Молчит. Только улыбка не покидает его лица.
— Как живешь? — сухо осведомилась Салова. — Как дела?
Она жадно и призывно смотрела на Петра, будто хотела притянуть его к себе. А Васин поигрывает какой-то цепочкой, отводит в сторону насмешливый взгляд.
— Мы с тобой — как на дипломатическом приеме. В парадных смокингах и манишках, по самое горло закрыты одеждой и условностями. Будто не было самолетного салона и гостиницы в Омске.
В голосе женщины угадываются приближающиеся слезы. От напряжения болит голова, по телу пробегает нервная дрожь.
Сколько времени одолевали её мечты о встрече, сколько нафантазировано жарких картин с поцелуями, горячими признаниями, повторением сумасбродного страстного слияния в омской гостинице. И вот долгожданная встреча произошла. Перед ней — не пылкмй любовник, не близкий человек — насмешливо улыбающийся мужчина с равнодушными, скучающими взглядами.
Не выдержав, Стелла вскочила со стула и направилась к выходу. Ноги передвигаются автоматически, пальцы рук до боли стиснули сумочку.
Позади послышалось горловое покряхтывания. Васин медленно подошел к остановившейся женщине, взял за плечи, с ласковой настойчивостью повернул лицом к себе, принялся расстегивать пуговицы на дубленке.
Напряжение спало. Стелла безвольно опустила руки.
Дубленка упала на пол. Умелые мужские руки забегали по пуговицам и молниям, крючкам и застежкам. Через считанные минуты Стелла стояла посредине комнаты абсолютно голая.
Улыбка исчезла с лица Васина — её сменила жажда желания. Он рывком поднял Стеллу на руки и положил на кровать. Женщина не сопротивлялась, лежала безвольно раскинувшись на белой простыне. Странно, но сейчас она не ощущала желания, словно насмешливые улыбочки Васина вытравили его…
… Утолив голод, они лежали рядом и молчали. Стелла положила голову на мускулистое плечо любовника, он, обняв её, задумчиво смотрел в потолок. А о чем им говорить, когда тела уже высказались, открыли потаенные мысли и желания? Признаваться в любви? Рассказывать о тяжкой для обоих разлуке? Фантазировать по поводу ожидающего их будущего?
Господи, какая древность! Секс и только секс! Голый, не прикрытый розовыми одежками, не закрепленный штампами в паспортах…
— Нам необходимо поговорить…
— О чем, Петенька? Разве ты только что не все сказал? — рассмеялась Стелла, лаская ладошкой выпуклую грудь любовника. — Признаюсь, с удовольствием послушаю продолжение…
Васин снял дразнящую его женскую руку с груди, повернулся на бок. Теперь они лежали лицом к лицу так близко друг от друга, что упругие груди женщины упирались в мужское тело.
