Пудель лежал на постеленном на траву коврике. Задумчиво улыбался. Рядом, в тени деревьев, дремлет недавно купленный «форд». Под рукой в специальном чехле — заряженная пусковая труба. Прицел выверен, пээррушка готова выплюнуть шарик с аккуратным хвостиком. Будущий политический деятель пытается подавить волнение и тревогу. Кружится голова, чешутся мерзкие псориазные пятна.
Сколько ему пришлось преодолеть трудностей, из каких смертельных ловушек выскочить целым и невредимым! Помогало обостренное звериное чутье, умение заметать следы, во время избавляться от опасных свидетелей.
Путь к вершине испятнан кровавыми следами… Звонарь, Взяток, Стелла, семья Семена… Это — последние, вернее, предпоследние… Первые аккуратно вычеркнуты из памяти, надежно забыты.
Пройдет время, никто не заподозрит в респектабельном политике или — губернаторе примитивного грабителя и убийцу. Самому дотошливому сыскарю в голову не придет копаться в его биографии, увязывая её изгибы и повороты с полузабытыми убийствами и грабежами.
А вдруг какой-нибудь недоумок решит все же покопаться? Не из патриотического рвения — одолеет желание сделать громкую карьеру. Что тогда?
Пудель не может не понимать, что глупое желание добраться до власти, само по себе опасно. Да и зачем ему эта власть? Богатством, немалом даже по западным меркам, он обладает, хватит до конца жизни и ещё останется благодарным потомкам. Что к этому прибавит политическая известность? Разве только дополнительные хлопоты и неизбежный страх перед разоблачением?
Впрочем, он старался не оставлять следов, смывал их кровью свидетелей и помощников. Остается завершающий этап: Иванчишин, Ковров, Ковригина, Штырь и верный Завирюха.
Ну, что ж, в рыночном обществе за все нужно платить. Проигравшие или отработавшие свое расплачиваются жизнями.
Единственная заноза — Светка, лжеплемянница Ковригиной… Умудрилась все же выпытать, дерьмовая подстилка, адрес особняка и ускользнула от расплаты. Теперь знает мимолетного любовника в лицо…
Значит, пятеро приговоренных — не последние, последней должна стать «первоклашка»… Но это — дело будущего. Сейчас главное — как пройдет задуманная операция на проспекте Мира…
О предстоящей поездке по Москве думал и Завирюха. Его мучили сомнения и страх, мобильник и непонятная коробочка, казалось, шевелились в сумке, лежащей на коленях.
Плавно покачивался «икарус», о чем-то тихо беседуют сидящие неподалеку Иванчишин и Ковригина, озабочено вздыхает Ковров. Освобожденные из плена ученые радуются обретенной свободе…
Кажется, хозяин в очередной раз «зачищает» концы, размышлял боевик. Старик и его коллеги — понятно, их действительно приходится ликвидировать. А вот Завирюха «ликвидироваться» не желает, хочет пожить еще.
Спрашивается, зачем сообщать хитроумному боссу о посадке в троллейбус? Встретятся на Сухаревке — сам узнает… Или — необходимость подслушать беседу ученых? Почему не поручить это ему, Завирюхе, а подсовывать жучка? Да и жучек ли это?
Зачем хозяину понадобился Штырь? Ликвидировать предателя? Разве это нельзя сделать в другом месте? Почему Пудель подчеркнул: приехать на Сухаревку должны все вместе?
Все сходится к одному — что-то должно произойти в троллейбусе…
Что же делать? Смыться прямо сейчас? Попросить водителя остановиться, сунуть стольнк и — дай Бог, резвые ноги? Добраться до аэропорта — Внуково либо Домодедово — и сесть на первый попавшийся лайнер?
Нельзя, слишком опасно — наверняка, Пудель предусмотрел и такой вариант. Босс — не простак, не фрайер с ослиными ушами, провести его трудно, Придется пойти на риск — выполнить задание, сообщить об этом из троллейбуса, и, одновременно, выпрыгнуть из него.
Вспомнился разговор со Штырем. Не сегодняшний — час тому назад Завирюха только назвал время и место встречи.
Неделей ранее, выполняя полрчение хозяина, парень добрался до Москвы и остановился на улице неподалеку от условленного входа в метро. Огляделся. Вроде — порядок, рядом нет ни ментов, ни замаскированных под мирных граждан сыскарей. Бросил под припаркованную к тротуару легковушку недокуренную сигарету и забрался в будку телефона-автомата.
