— Ни о каких бандюгах не слыхивал. Ежели и промышляют — далече от нас. Люди мы спокойные, живем охотой да огородами, нам чужого не потребно, не по Божески воровать да грабить.
Очная ставка с расколовшимся налетчиком на Семена не подействовала. Дескать, много наезжает в поселок людишек, всех не упомнишь, можа и ентот парняга заворачивал.
Единственная надежда — на обыск. Авось оперативники отыщут что-лиюо похищенное у приискателей или при налете на леспромхоз.
Нашли!
На стол перед невозмутимым охотником легли мешочек с золотым песком, золотое колечко с таинственно мерцающим камушком, взятое грабителями у кассирши леспромхоза, несколько пачек денег, завернутых в газету.
Казалось бы, упрямый таежник просто обязан рухнуть в ноги сыщикам и вымаливать у них пощаду… Не тут — то было. Поерзал Семен бровями, покопался в бороде…
— Можа оставил кто-нибудь из гостей, а я при чем? Ежели бы застукали меня на грабеже либо злодействе — тады судите… Уж не подкинули ли твои молодцы енти вещицы? — скривился он в понимающефй полуулыбке. — Людишки бают, што милиция планты по ловле злодеев не выполняет, начальство злится. Можа порешили меня подставить? Так и я с кулаками, не дамся…
В боковушке помощник Салова допрашивал поперемено то хозяйку, то четверых её дочерей. С тем же успехом.
Для Салова причастность хозяина подворья к грабежам и убийствам либо его невиновность стояли как бы на втором плане. Сейчас его мучили мысли о жене.
— К вам не привозили похищенную женщину?
Таежник перестал терзать многострадальную бороденку, выставил её перед собой на подобии остроги.
— Енто ещё што за хитрости? Своих баб в поселке предостаточно, щтоб приволакивать с городу. Нам они ни к чему — кормить, поить, наряжать…
Действительно, саловский вопрос рассчитан на глупца, а пожилой охотник, пожалую, умный и хитрый человек.
— Ладно, о похищенной женщине поговорим позже… Скажи, где ещё могли твои гости спрятать такие мешочки? — взвесил Салов на ладони золотой песок.
Семен позевал в подставленную ладонь, взлохматил на голове редкие седеющие волосы.
— Откедова знать? Можа в доме, можа в подполье, можа в баньке…
Дом перелопачен оперативниками от пола до потолка — ни одного угла не пропущено, ни один метр не оставлен без внимания. С такой же тщательностью осмотрен чердак, подполье, баня…
Почему хитрый мужик не упромянул о погребе? Чем черт не шутит пока Сатана дремлет… У приискателей взято четырнадцать машочков, в кассе леспромхоза — пятьдесят тысяч рублей. По нынешним временам, конечно, мелочь, нл главное — не количество или сумма. Удастся сбить с подозреваемого напускное равнодушие, уличить его в совершении преступления — можно возвратиться к похищенной женщине.
Тогда таежник не отмолчится, не поусмехается. Перепуганный, припертый к стене любой преступник становится разговорчивым, ибо его подталкивает колючая мыслишка о предстоящей расплате.
Салов повернулся к оперативникам.
— Пошуруйте, хлопцы, ещё разок в баньке и на огороде. А мы с хозяином спустимся в погреб. Авось, найдем что-нибудь среди кадушек…
Кажется, попал в десятку! На какое-то мгновение Семен погрустнел, потерял контроль над собой. Быстро выправился, но не с»умел спрятать от майора секундный испуг.
— Коли имеется охота подышать кислой капусткой — милости просим. Таиться нам нечего, любая власть — от Бога, а мы — верующие, — мужик обмахнул себя крестом.
Окольцованного наручниками бандита поручили охранять водителю. Сыщики разделились: двое нырнули в баньку, двое вооружились лопатами и вилами, пошли на огород. Женщины остались — принялись наводить порядок в развороченном обыском жилье.
Салов демонстративно достал пистолет и кивнул хозяину на горб погреба. Семен нехотя подчинился. Шел впереди майора, вольготно помахивая опущенными вдоль тела руками… Значит, не был ни в тюрьме, ни на зоне. Там ручками не размахивают, закладывают их за спину.
Не успели спуститься по деревянной лесенке — в доме громыхнул взрыв. Взрывная волна захлопнула дверцу, больно ударила ею майора по спине. Пистолет упал в темноту.
Семен не вспользовался удобным для побега моментом — просто оттолкнул Салова и выскочил во двор.
