Занимаясь привычным делом — измеряя расстояния, фиксируя положение убитых, опрашивая мужиков, которые с интересом следили за ходом расследования, Стелла внутренне металась в поисках выхода. Наталкиваясь на мысль о признании и покаянии, пугливо отшатывалась. Ибо признание вызовет камнепал последствий: суд, солидный срок, фактическое сиротство сына, окончание служебной карьеры мужа.
Ведь никто не пверит в то, что майор не был связан с предательством жены, ничего о нем не знал…
Поздно вечером группа сыщиков завершила осмотр места происшествия и опрос так называемых свидетелей… А кого опрашивать? Мужики знают столько же, сколько сыщики, деревья и кусты говорить ещё не научились, птицы что-то щебечут, но пойди узнай, о чем именно.
Сошлись в одном: неизвестный двумя выстрелами убил охотника, сын его с»умел скользнуть в кусты, откуда смертельно ранил убийцу, который убил его ударом ножа. Эту версию и следует отрабатывать. В первую очредь, установить фамилию и местожительство убийцы…
Васина тоже терзали сомнения. Правда, их истоки лежали в другой плоскости, нежели у Саловой.
Если боевик ликвидировал болтливого охотника, почему не поспешил за обговоренным «гонораром»? Причина просматривается единственная: по неизвестным пока причинам киллер попался сыскарям.
Тогда нужно срочно смываться. Чем быстрей — тем лучше. Ибо расколов убийцу, сыскари немедленно выйдут на след пуделевской базы. Перебираться в Подмосковье рановато. Прежде всего, потому, что Иванчишин не завершил ещё подготовительного цикла разработки усовершенствованной чудо-ракетки. Не стоит отвлекать его от работы.
Но как быть с исчезнувшим боевиком? Повязали его менты или не повязали?
Единственный источник, откуда можно получить информацию — старший лейтенант Салова, любовница и наводчица боевиков.
Натянув привычный парик, приклеив щеточки усиков, Пудель наведался в Кокошкино. Он не собирается повторять однажды совершенную ошибку — вызывать телку в избушку на окраине городка. Вдруг за ней следят или она порешила пойти с повинной?
Кажется, пришло время навсегда расстаться с любовницей. Опасно рисковать, оставлять следы. Многие из них уже «стерты» — Взяток, древний скит, возможно — брехливый охотник. На очереди — телка.
Из местной гостинички, почему-то именуемой «Домом приезжих», Васин позвонил в угрозыск.
В первый раз ответил мужской голос.
— Уголовный розыск. Слушаю вас.
Бросить трубку — вызвать подозрение. Это тебе не столица, мигом засекут. В милиции сидят не одни идиоты.
— Простите, ошибся номером, — проквакал Пудель через приложенный к мембране носовой платок. — Извините.
— Бывает, — миролюбиво посочувствовал сыскарь, и тут же спросил. — А какой номер вы набирали?
Поднатужившись, Васин назвал такое сочетание цифр, что в горле запершило. И — замер: поверит или станет проверять? Может быть к гостиничке уже торопятся резвые оперативники?
— Ничего похожего…
— Извините, — ещё раз квакнул Пудель и положил трубку.
Отдышался, вытер потный лоб. Не дай Бог, снова наткнуться на миролюбивого мента — лучше звякнуть после обеда. И, конечно, не из Дома приезжих.
Второй звонок — из разгромленной будки телефона-автомата.
На этот раз повезло — ответила Стелла. Несмотря на поскрипывание и посвистывание аппарата-инвалида, Васин сразу узнал негромкий, мелодичный голос молодой женщины.
— Угрозыск. Слушаю вас.
В ответ — горловое покряхтывание.
У Стеллы перехватило дыхание, замерло сердце. Мучающие её подозрения мигом растворились в радости.
— Петя… ты?
— Я… У нас мало времени. Слушай внимательно. Ты в комнате одна? Никто нас не подслушивает?
— Да… Нет…
Молоток, телка, сразу врубилась! Отвечает коротко и ясно, не размазывает и не всхлипывает.
— Завтра в десять утра ожидаю тебя на полпути к Сидоровке. Никаких машин, возьми верховую лошадь. И — никаких сопровождающих… Увижу кого — не подойду.
Стелла молчала. Отвечать, соглашаться либо спрашивать не было сил. К тому же, по опыту прежних встреч с Петром она знала: ответа либо раз»яснения не получит.
Одно из двух: соглашаться или… положить трубку. Последнее казалось невероятно глупым, сравнимым разве с издевательством над собой. И все же радость от появления Васина была не такой всепоглощающей, нежели раньше. Оставшийся после расследования убийства в Настасьином распадке осадок спресовался под сердцем и в мозгу, не пуская туда жаркие волны, исходящие от зажатой в руке телефонной трубки.
