Три необычно крупные дождевые капли звонко пробарабанили нечто, очень похожее на «до-ре-ми», поочередно ударившись о пластиковую крышку того стакана, который находился в левой руке Марты. Высоко подпрыгнув, они, одна за другой, упали рядом с маленьким окошком на крышке и просочились внутрь. Уже внутри стакана они скатились к центру крышки и слились воедино. Теперь с внутренней поверхности крышки свешивалась одна тяжеленная и вязкая капля, вяло покачиваясь при каждом шаге Марты.
По отдельности эти три капли, по всей видимости, целенаправленно проникшие в стакан, не представляли из себя ничего опасного, однако в каждой из них содержался компонент для очень мощного снотворного. После того как все три компонента соединились воедино, в капле мгновенно произошла сложная химическая реакция, в результате чего получилось довольно мощное снотворное, да в такой гигантской дозе, что приняв ее, даже африканский слон запросто свалился бы с ног, и проспал бы полдня, не говоря уже о человеке.
Через секунду тот же невероятный фокус с тремя каплями произошел и со вторым стаканом.
Как только во втором стакане завершилась химическая реакция, странный дождь моментально закончился, как будто его и не было вовсе. Как раз в этот момент Марта добежала до двери солярия, с силой толкнула ее ногой, и вихрем влетела внутрь.
– Инна, привет! – крикнула она с порога, – ты даже не представляешь, какой на улице кошмарный ливень. Сплошной стеной льет! А я, как назло, зонт дома оставила. Вымокла насквозь, как последняя дворняга.
Она прошла внутрь, подошла к стойке и поставила на нее стакан:
– Держи свой любимый капучино.
Инна, наконец, оторвалась от своего мобильного телефона. Красными, от напряженной игры в автогонки, глазами, она посмотрела в окно. Не увидев на улице ни капли дождя, она перевела взгляд на вымокшую с головы до пят Марту. Несколько секунд она растерянно моргала своими длинными ресницами, обильно подкрашенными черной тушью, а потом вымолвила неопределенное:
– Ого… Ну ты даешь… Угораздило же тебя…
В этот момент тяжелая капля, висевшая в стакане Марты, оторвалась, наконец-то, от крышки и плюхнулась в коричневую пенку.
Марта отряхнула одежду от дождя и бодро продолжила:
– Давай-ка Инночка, заводи свою шарманку на двадцать… Нет! На двадцать пять минут! Мне нужно убить сразу трех зайцев – согреться, загореть и получить как можно больше эндорфинов.
– Что за финны? – быстро спросила Инна.
– Это такие гормоны счастья, они вырабатываются под воздействием ультрафиолета. Нам недавно о них на физиологии рассказывали.
«Ингорфинны, ингорфинны…», – несколько раз повторила про себя Инна, стараясь запомнить новое для себя словечко.
Марта прошла в кабинку, в три глотка отпила полстакана кофе, разделась, надела очки для загара и улеглась в капсулу. Подошла Инна. Она плотно прикрыла крышку капсулы и снова ушла к стойке. Там, на центральном пульте, она включила солярий, в котором лежала Марта и выставила таймер на 25 минут.
Покончив с делами, она взяла свой стакан. Капля со снотворным качнулась, оторвалась от крышки и упала в горячий кофе. Инна сняла крышку со стакана и с удовольствием сделала один большой глоток ароматного капучино. Этого глотка хватило ей с избытком – в следующую секунду стакан выпал из ее внезапно ослабевших рук, залив все вокруг еще дымящимся напитком.
Инна заснула мгновенно и очень крепко. Уже во сне она медленно сползла со стула на пол, застряв между стойкой и стулом в очень неудобном, неестественном положении – стоя на коленях и прижавшись лбом к стойке.
В этот момент в замке входной двери медленно повернулся ключ, закрывая дверь изнутри. Вслед за этим самостоятельно отключился таймер солярия. Мощность излучения ламп, при этом, значительно увеличилась.
Получив свою дозу снотворного, Марта, тем временем, тоже крепко спала, лежа в своей теплой капсуле.
Прошел час. В тесной капсуле стало нестерпимо жарко. Кислорода, из-за давно отключившейся вентиляции, в ней почти уже не было. Была ли еще жива сейчас Марта, или нет, было абсолютно непонятно, ведь за весь этот час она не сделала ни одного движения… Она все так же лежала на спине, а на ее обгоревшем лице застыла счастливая улыбка. Вся ее кожа сильно покраснела и покрылась крупными волдырями. Местами волдыри лопались, обнажая обширные кровоточащие раны.
