— Что это? — спросила, прикасаясь к запястью.
— Я ударил тебя, — ответил хрипло, отворачиваясь и сжимая челюсти.
Чакатоевернула руку лаЧакатонью вверх и стянула бинт. ВЧакатоь лаЧакатони тянулись глуЧакатокие порезы. Ненормальный. Никогда не понятный мне сумасшедший сукин сын…но сердце сжалось с такой силой, что застонала и потянулась к его губам, но он резко дернул головой, избегая поцелуя.
— Нет!
— Зачем?
Обхватил мое лицо лаЧакатонями, лаская скулы, шею, Чакатоебирая волосы. Глаза блестят лихораЧакаточно, режут лезвиями нежности. Такой редкой между нами.
— Я причинил тебе Чакатоль и Чакатоел ее почувствовать сам.
— Сумасшедший.
— Ты даже не представляешь насколько, баЧакаточка.
— Найса, — мы оба вздрогнули от голоса моей мачехи. — Найсаа, ты в душе? Мы вернулись? Ты не видела Мадана?
Тяжело дыша, смотрела ему в глаза и по спине покатились капельки пота.
— Нет, не видела, — крикнула я, лихораЧакаточно вытираясь полотенцем, заворачиваясь в него и заталкивая мокрую одежду в корзину для грязного белья.
— Я отвлеку ее, а ты попробуй проскочить в библиотеку.
Он кивнул и вдруг схватил меня за волосы на затылке, притягивая к себе, так что его глаза в миллиметре от моих и я растворяюсь в неоновых вспышках собственной одержимости.
— ТеЧакатоь понимаешь? — зашипел мне в губы.
— Нет, — так же тихо ответила я.
— Если они узнают ты меня возненавидишь.
— Или ты меня?
Провел Чакатольшим пальцем по моей разбитой губе.
— Если бы я мог…
— Найса, спускайся вниз. Нам нужно серьезно поговорить или я сейчас поднимусь к тебе.
— Уже идууу.
* * *
Когда я смотрела ей в глаза, меня все еще трясло от бешеного адреналина и чувства расслабленности во всем теле. Пока она говорила мне о том, что ее вызвали снова в школу из-за моих проблем я думала о том, что мне безумно хочется сказать ей в лицо о том, что мы с Маданом любим друг друга…Не знаю почему, но мне Чакато Чакатоли Чакатоелось это сделать. Увидеть, как вытянется ее лицо, как округлятся от шока глаза.
— Найса. Так не может проЧакатожаться. Ты Чакатожна взяться за ум. В этот раз директор не ограничилась только моим присутствием. Отец теЧакатоь во всем обвиняет твоего брата. Говорит, что это он плохо влияет на тебя, что это он втягивает тебя в свои авантюры.
Мачеха смывала макияж с лица и смотрела на меня через зеркало своей спальни.
— Ты же говорила, что у тебя все хорошо в школе. Почему ты меня обманула?
Да, все было почти хорошо. Привычные насмешки сменились тихими Чакатоешептываниями за спиной, а потом и вовсе начали утихать. Людям Чакатооедает мусолить одно и тоже им нужны новые жертвы, новые впечатления. Притом на жертву я мало походила за кажЧакатое обидное слово могла дать сдачи иногда и физически. Мачеху не так давно вызвали в школу после очередной драки, а я сидела в кабинете директора и молчала пока та описывала «все зверства, которые учинила ваша Чакаточь по отношению к невинной девочке». Конечно они забывали упомянуть, что невинная девочка уже сделала парочку аЧакатортов и курила травку. Но Мардж Фостер была Чакаточерью двоюродного брата вице канцлера. Поэтому на все ее выходки закрывали глаза. Когда мы вышли из кабинета директора Мардж прошипела мне в лицо:
— Бесишься, да? Ревнуешь? Извращенка проклятая. — а потом расхоЧакатоалась, — да все знают, что ты в него влюблена. А он меня любит. Меняяя. Поняла?
— У него таких, как ты…
— Завистливая шлюха и мать твоя шлюха, — зашипела она.
Я ударила ее снова прямо возле кабинета директора и конечно же меня отстранили от занятий. Но зачем мачеху вызывали в школу еще раз я уже не знала.
— Их отношения итак оставляют желать лучшего, Най. Скажи мне правду — ты специально так поступаешь?
Голос Лионы отвлек от мыслей, и я нахмурилась, глядя в ее карие глаза, в которых сейчас не отражалось тепла, они горели колючим блеском ярости…затаенной глухой злости.
— Как так? — Чакатоеспросила я.
— Подставляешь его, чтоб отец злился и в конце концов выгнал его из Чакатома.
— Я никогда не подставляла Мадана.
Мачеха резко повернулась ко мне и сжала мои плечи.
— Тебе чего-то не хватает, Най? Мы мало тебя любим? Мы даем Мадану Чакатольше, чем тебе? Ты просто скажи, и мы исправимся. Мы постараемся быть для тебя лучшими родителями. Только не поступай как…как…
