– Добро пожаловать, гость дорогой, – староста, здоровый мужик с веселыми глазами, только кивнул страннику, признавая в нем своего. – Признаться, зацепила твоя музыка, очень зацепила.
– Для барда нет большей похвалы, – чуть улыбнулся мужчина. – Я рад, что вам всем понравилось.
– Надеюсь, господин не откажется продемонстрировать свое искусство еще раз? – староста очень ловко управлялся с фразами, его речь совсем не была похожа на говор дремучего обывателя Создателем забытой деревушки.
– Не откажется, конечно, – в глазах барда промелькнули смешинки, но внешне он оставался совершенно серьезен.
– Благодарен. Кстати, меня зовут Дартен.
– Кэрт, – представился бард.
– Зен проводит тебя в мой дом, там вы сможете отдохнуть от дороги. Зен! Да где ж ты, шельмец?! – в голосе старосты послышались недовольные нотки.
– Если ты ищешь того сорвиголову, который сидит на вон том деревне… – бард указал, на каком именно деревне засел мальчишка.
– Спускайся немедленно! – староста погрозил тому кулаком и пожаловался страннику. – Вот ведь взрослый почти, а все ветер в голове. И когда к порядку приучится?
– Подрастет и приучится, – философски заметил Кэрт. – Я тоже таким был в свое время.
– Может быть, ты и прав, – задумчиво протянул староста, еще раз разглядывая странника.
Окрик отца подействовал на сорванца, заставив его буквально слететь с дерева. Не прошло и минуты, как запыхавшийся он стоял навытяжку, ожидая приказаний.
Кэрту отвели светлую комнату, которая, по-видимому, была предназначена именно для приема таких случайных странников, как он. Закономерно подозревая, что добрая часть ночи уйдет на выступление, он не упустил возможности хоть немного выспаться. Почему-то последние несколько ночей этого ему не удавалось.
В принципе, эта деревня не казалась барду какой-то особенной – та же страна, те же люди. Даром, что приграничье – но, в общем, уклад спокойной деревенской жизни ничуть не отличался от уклада любого другого селения. Но он знал, что это только на первый взгляд – у каждого крестьянина где-нибудь под доской обязательно лежит меч, топоры всегда остро наточены и готовы к работе – любой работе, которая только может потребоваться, будь то рубка дров или голов незваных гостей. На то оно и приграничье.
И еще он никак не мог понять, зачем при игре применил магию, усиливающую звук, которую использовал очень редко, в довольно редких случаях, когда послушать его игру собиралось слишком много людей.
Задолго до вечера дети собрались у двора старосты, ожидая взрослых. Таинственный бард не показывался, и тому было тут же придумано множество причин, ни одна из которых не являлась истиной. Кэрт просто спал.
Ближе к вечеру внутренние часы разбудили его – пора. Олер скрылся где-то в стороне, только его отблески еще сверкали на затейливых металлических конструкциях, зачем-то установленных на крышах. Быстро одевшись, он проверил гитару и вышел.
Когда собирается практически вся деревня в одном месте, шум и гвалт неизбежны. Но стоило барду только ступить на порог, как воцарилась тишина. Нет, не мертвая – все так же шелестел ветер в листве, где-то далеко заливалась собака охотника – обычные вечерние звуки не могли покинуть мир. И это внушало призрачную надежду в его незыблемость.
Люди смотрели на барда, не отрывая взгляда. Только сейчас они поняли, что человек, заочно потрясший их невероятной игрой, стоит сейчас перед ними.
– Здравствуйте.
Нестройное, но доброе приветствие селян заставило барда улыбнуться – так, чтобы никто из людей этого не заметил.
– Господин… – несмело спросила одна из девушек. – А можно ту же мелодию, что ты днем играл? Она такая…
– Та же не получится, – вздохнул бард. – Даже сыгранная по тем же нотам, она будет другой, совсем другой. Но я попробую…
И снова запели струны, но, похожая по рисунку, это действительно была совсем другая мелодия. Правда, этого никто не замечал, волшебство музыки захватило всех и унесло куда-то далеко, в мир, где живут и исполняются даже самые смелые мечты. Миг, еще один – и пение струн входит в резонанс с природой, становясь неотъемлемой ее частью. И теперь любой звук сливается с мелодией настолько органично, что кажется – не будь его, все бы разладилось.
