– А я знаю, что мои родные все-таки вернутся сюда. Ушли ли они на дальний промысел или перешли в другое место, но они должны помнить обо мне. И в какой-то день кто-то из них придет за мной, я верю!
Никому не хотелось разубеждать Мальву, семиклассники тоже были уверены, что их разыщут родители. И эта вера поддерживала детей. К тому же Мальва вряд ли и поняла бы, что прошли века, что она потеряла всех своих родных и попала в другой временной пласт.
– Остается надеется, что нам и в самом деле пока не угрожает никакая опасность. От голода летом мы умереть не можем, а до осени нас найдут, – уже в который раз убеждала и успокаивала себя и других Инга. – А сейчас давайте готовить еду. Я думаю, все хотят есть.
Все четверо начали очищать коренья от земли каменными скребками, которые Мальва нашла в доме. Потом она взялась за растопку печки с помощью все той же зажигалки, а остальные стали мыть корешки и раскладывать их на решетку. Когда вся решетка была заполнена, ее поставили на огонь. Мальва в это время промыла лук.
Солнце было уже высоко, когда вся компания начала дружно обедать.
– А ведь и правда вкусно, – Инга хотела всем продемонстрировать, что можно стойко переносить все тяготы их нынешней жизни.
– Ну да, есть можно, – снизошел что-то промямлить Алекс.
– Хорошо бы в ягодник опять сходить, да только страшновато… – нерешительно и тихо сказала Инга.
– Нет уж! Спасибочки! – Алекс возмущенно посмотрел на Ингу. Он не понимал, как можно говорить о каких-то ягодах, если там еще бродит медведь.
– Э-э, поди-тка, лучше сегодня не идти, – Мальва немного виновато посмотрела на друзей. – Медведь может около ягод да меда надолго застрять.
После еды ребята отошли в тень и улеглись на высокой траве. Сначала помолчали. Потом вдруг Мальва приподнялась, уселась удобно и, как бы вглядываясь куда-то, начала говорить.
– Мы ходим с вами, показываю я вам все, а сама нет-нет да и вспоминаю, как жили мы тут раньше с моими родителями… что делали… И у нас не всегда все спокойно было… Разное случалось… Однажды ночью мы услышали сильный стук в ворота и чье-то рычание. Все проснулись. Не только нам, детям, было страшно, я чувствовала, что и родители напуганы тоже. Я и мои братья просто приросли к лавкам, вздох проронить боялись и не сводили глаз с отца с матерью. А грохот еще больше усилился. Потом отец схватил огромную дубину и пошел к двери. Мать и старшие братья кинулись за ним. Я и младший брат, хоть и тряслись от страха, но тоже засеменили за остальными.
Ночи в начале лета были светлые, даже лучину не надо было зажигать. Отец медленно приоткрыл дверь, и мы увидели, что у ворот на задних лапах стоит огромный медведь, рычит и колотит в ворота. Почуяв людей, он перестал бить по воротам лапой, а зарычал еще громче, потом наклонился и высоко поднял задранного, только родившегося теленка. Так жалко стало теленка. Отец дико закричал и хотел уже броситься с дубиной на медведя, но… тот перебросил теленка во двор, а сам лапой стал махать в сторону, вроде приглашая идти за ним. Отец растерялся сперва. Он узнал в звере ту медведицу, детенышей которой он спас зимой. И смекнул тогда, что она так благодарит его, что не она загрызла теленка… И он уже почти без боязни пошел вслед за медведицей, и та привела его к месту, где валялся окровавленный хвост волка – след борьбы между ней и волчищем. Отца поразило, что зверь не забыл, кто спас ее медвежат. Из благодарности, только так и можно сказать, из благодарности отбила медведица добычу у волка и вернула теленка хозяину, хоть и неживого. Но на этом все дело не закончилось. Когда отец с хвостом волка вернулся домой, за ним и за братьями, переваливаясь, дотопала и медведица. И ставши перед воротами, вытянула лапы и зарычала, но уже по-другому, будто просила что-то, и при этом башку свою то опускала, то поднимала. Нам уже не было так страшно, но мы не понимали, что она хочет, что надо косолапой гостье. И вдруг я как будто догадалась. Родители рассказывали, какие любители меда эти медведи. И я закричала: «Да она же мед просит в награду за теленка!» Отец удивился, но послушался, пошел в дом и вынес большой берестяной стакан меда. Медведица схватила его передними лапами, смешно притопнула задними, сверкнула черными бисеринками глаз, открыла пасть, ровно хотела поблагодарить и закосолапила с медом в ночь. Мы не могли потом уснуть до утра и все переговаривали друг с другом все подробности ночного происшествия. Отец похвалил меня за мою сметливость… Мы все тогда подумали, что неспроста понадобился медведице мед: как оказалось, из ближайшего дупла она уже весь мед повытаскала. А надо было меда ей много: потом узнали мы, что ее медвежата угодили в капкан, смогли из него выкарабкаться, но поранили лапы. И вот медведица смазывала им лапы медом и кормила их им.
