— Вам хочется обелить Тилли в моих глазах.
— Не только. Я воссоздаю ее прошлое для моего ребенка, пытаюсь создать семью, свой мир, и не собираюсь останавливаться. Мы в этом партнеры, до конца, несмотря на то, что оба знаем — мы вступили на опасный путь.
— Согласен. Хотите, чтобы я ограничил наши контакты поисками Тилли?
«Да. Так было бы безопаснее».
— Нет, мы вам обязаны, и я тоже заинтересована в результатах. К тому же мы должны вам за аренду, часовня ваша, и вы имеете право получать от нее доход.
Он разозлился:
— Мне не нужны деньги, они никогда не были важны, это такая малость.
— Не для нас.
— Вот именно, оставьте их себе.
— Только если смогу чем-то отплатить. — Она сплела пальцы и глубоко вздохнула.
— Дейзи, — сказал Паркер, накрывая ее пальцы своими большими ладонями.
— Нет, я не шучу. Я никогда не рассказывала, за что попала в колонию: за кражу. Я крала продукты, и не однажды, я не могу красть у вас.
— Дейзи…
— Что? — Она наконец посмотрела на него.
— Перестаньте. Я рассердился тогда в первый день не потому, что вы обкрадывали меня.
— Знаю, потому что мы нарушили ваши планы.
Он поморщился:
— Ответ без обиняков.
— Я прямой человек.
Он все еще держал ее руки, и ей пришлось сделать шаг к нему, чтобы не упасть. Они оказались так близко друг к другу, что Дейзи почувствовала жар его тела. Ее тело заныло. Этого не следовало допускать, необходимо сконцентрироваться.
— В этом нет необходимости, — настаивал Паркер.
— Для меня есть.
— Дайте сказать, мне не нужно от вас ничего взамен, но я понимаю, почему вы хотите это сделать.
— Почему мне это необходимо? Как я смогу смотреть в глаза своему ребенку, если он будет думать, что его мать — воровка?
Паркер на секунду сжал ее руки в своих и отпустил. Ей не следует постоянно напоминать ему о ребенке, это несправедливо, подумала Дейзи.
— Вы обратили внимание, что иногда называете ребенка он, а иногда она.
— На всякий случай.
— Даже в утробе боитесь обидеть.
— Неизвестно, что слышит нерожденный младенец.
Паркер наклонил голову:
— Вы хотите отплатить мне, чтобы ребенок мог уважать себя?
Дейзи строго взглянула на него:
— И для себя тоже. Что еще я могу для вас сделать?
Паркер проворчал что-то и отпустил Дейзи. Ее смутила двусмысленность ее невинного замечания.
— Извините, спасибо, что не сказали что-нибудь грубое и вульгарное, — сказала Дейзи.
— Дейзи, я не лучший из людей, но, несмотря на то что считаю вас чертовски привлекательной и мне трудно держать себя в руках, надеюсь, что никогда не буду груб с вами.
Вид у него был несчастный.
— Или вульгарен, — поддразнила она, пытаясь разрядить ставшую слишком напряженной обстановку.
Паркер рассмеялся:
— Что вы можете сделать? Например, еще раз взгляните на макет и подскажите, что можно изменить.
Дейзи облегченно вздохнула. Ей так хотелось прикоснуться к Паркеру, что она почти бегом бросилась к макету «Сатклифф спа-комплекса».
— Какие новости от секретарши?
— Список растет. Совет недоволен моим затянувшимся отсутствием. Они хотят сделать из меня рекламу, а я этого не умею.
— Может, стоит надеть ковбойскую шляпу и начать называть всех милашками ради рекламы?
— Стоит попробовать, хотя бы затем, чтобы увидеть, как совет хватит коллективный удар.
Дейзи улыбнулась, довольная тем, что атмосфера между ними разрядилась. Она взглянула на макет:
— Я уже говорила, он прекрасен.
— По вашим словам я также понял, что этого недостаточно.
— Дайте взглянуть еще раз, но могу сказать, что некоторым и не нужно ничего, кроме красоты.
— Знаете по опыту?
— Мне попадалось немало женихов и невест, сделавших выбор исключительно по внешнему виду.
— И сколько продлился их брак?
— Не знаю, думаю, не слишком долго.
— Это я и хотел сказать, так что не бойтесь меня обидеть. Просто поделитесь со мной непредвзятым мнением.
— Как деловая женщина?
— Да, и как потенциальная клиентка, и просто как…
Она поймала его внимательный взгляд.
— Просто будьте собой.
— Я не ваш потенциальный клиент. Если бы речь шла обо мне, мне нравится комфорт, легкость, удовольствия. Это не то, к чему вы стремились.
«Господи, Локетт, удовольствия, ну и сказала. Опять двусмысленность».
