Необыкновенная история о воскресшем помпейце - страница 42

Ингеборга, при виде его, сильно перепуталась.

— Боги тебе этого ни за что не простят! — были первые слова её.

Тщетно старался он ее успокоить.

— Вернись сейчас и помирись хоть с моими братьями, — настаивала она.

Он должен был исполнить её желание. Застал он королей-братьев, как и в первый раз, на могиле их отца.

— Тяжело мне быть в раздоре с братьями Ингеборги, — говорил он Гелгу: — я готов помириться, готов подать вам помощь, отдай мне только Ингеборгу: заодно спасешь ты от короля Ринга и ее, и твой собственный венец.

И весь окружающий народ, в знак одобрения, ударил в щиты и воскликнул:

— Отдай ему Ингеборгу!

И старый Гильдинг, и сам юный Гальфдан присоединились к общей мольбе.

— Кто дерзнул осквернить святыню, тот недостоин дочери богов! — сказал Гелг.

— Отвечай мне: виделся ты с Ингеборгой в храме Бальдера, или нет?

— Скажи, что «Нет!» — подхватила толпа, — и мы тебе на слово поверим.

— От одного моего слова зависит теперь мое счастье, — сказал Фритиоф, — но мне не нужно счастья, купленного низким обманом. Да, я виделся с сестрой твоей в храме, но мира богов этим не нарушил.

Он не докончил. Ропот ужаса пробежал по толпе; все отхлынули от него, как от лютой заразы. Никто уже ни слова не проронил за него: закоренелое суеверие сковало все уста.

— По законам предков я мог бы сейчас казнить тебя смертью или осудить на вечное изгнание, — заговорил опять Гелг, — но я буду милосерд. На дальнем западе есть острова[12] — владенье ярла Ангантира. При жизни Бела, ярл исправно платил нам дань, но теперь перестал. Плыви же к нему и истребуй дань. Этим ты, может быть, еще загладишь свою вину.

И Фритиоф покорился. Простившись с Ингеборгой и оставив ей на память драгоценное отцовское запястье, он собрал дружину и пустился в море.

Коварному же Гелгу не довольно было удалить своего ненавистника: он хотел в конец погубить его. Зная, как жрец, все тайные заклинания, он взволновал море, нагнал стужу с градом и снегом и вызвал из глубины морской страшных чудовищ. Но, благодаря опытности в морском деле и бесстрашию Фритиофа, Эллида его устояла против враждебных стихий, хотя и лишилась парусов и руля.

У ярла Ангантира шел пир горой, а под окном его верным стражем стоял старый Гальвард, укрепляя себя также медом из турьего рога и зорким оком окидывая ширь морскую. Вдруг на краю неба показался дивный дракон-корабль. Дивен он был с виду, но едва двигался, как будто и сам он, и все люди на нем были в конец изнурены. И точно, когда корабль прибило к берегу, двое силачей-исполинов должны были перенести туда на руках обессиленных своих товарищей. Разведя на песке костер, они расположились около огня, чтобы отогреться и отдохнуть.

Но Гальвард побежал уже к ярлу с вестью о неведомых пришельцах. Ангантир приник лицом к окошку и тотчас узнал гостей:

— Да это славная Эллида Фритиофа! И сам он, Фритиоф, тут же. Не видал я его никогда во всю мою жизнь, но по виду, по осанке, это Торстенов сын.

— А вот узнаем, точно ли это Фритиоф! — подхватил один из берсерков[13] ярла, свирепый Атлий. — За мной, братцы!

И вся буйная ватага выбежала из палаты, размахивая мечами и булавами.

— Проси мира! — крикнул еще издали Фритиофу Атлий.

— Хотя я и измучен, — сурово возразил Фритиоф, но мира ни у кого еще не просил и у тебя не попрошу.

Два бойца бросились друг на друга. Смертельные удары посыпались градом. Щиты у обоих разлетелись на части, а меч берсерка разломился пополам от меча-кладенца Ангурваделя.

— Безоружных я не бью, — сказал тут Фритиоф и бросил свой меч далеко от себя. — Испробуем так нашу силу.

И закипел бой рукопашный, грудь с грудью, словно вместе срослись их стальные брони. Земля и камни под ногами их были изрыты, кусты перемяты. Товарищи обоих не смели ни дохнуть, ни шевельнуться. Наконец, одолел Фритиоф и прижал берсерка коленом к земле.

— Жаль, нет при мне меча теперь! — сказал он, а то бы я зараз покончил с тобой.

— Ступай за мечом, я не трону, — отвечал горделиво Атлий: — ведь нам обоим суждено быть в Вальгалле[14] только мне сегодня, а тебе, быть может, завтра.