— Хотя бы в тепле будет, — обронил Гулд.
Я рассмотрел этого человека — разгульная жизнь наложила отпечаток на его облик. Ему было лет пятьдесят, но выглядел он на двадцать старше. Щеки все в красных прожилках, подбородок усыпан прыщами. Губы чудовищно растрескались, синеватые мешки набрякли под глазами. Единственное, что было в нем приличного, — одежда, сшитая из дорогой ткани, но измятая и вся в пятнах. Какому безумцу пришло в голову дать такой хороший костюм пьянице?
Гулд тоже посмотрел на это печальное зрелище и вздохнул.
— Вы его здесь оставите? — встревожился я.
Гулд обернулся:
— А что с ним делать? Пусть проспится. Утром проснется и поднимется к себе.
Я вздрогнул:
— Он живет здесь?
— Конечно. А вы не помните? Мы же встретили его сегодня. Плейбой с шестого этажа, в лаковых башмаках.
Я с сомнением посмотрел на забулдыгу. Давешний красавчик? Не может быть!
— Идемте, я вам все объясню.
Мы поднялись к Гулду, он заварил чай и рассказал мне о необычайной жизни своего соседа.
Его звали Монро; это был очень занятой молодой человек, работал комиссионером у галериста. Он был богат и обладал хорошим вкусом, о чем свидетельствовал его гардероб. В общем, мечта любой тещи — если бы не его пьянство. Пил он каждый день и частенько перебирал. Часов до шести это был юноша трудолюбивый и энергичный, с юмором и отменными манерами. Но едва наступал вечер, как Монро было не узнать: он становился рассеянным, нервным и агрессивным, к тому же начинал сильно потеть. Тогда он направлялся в ближайшую пивную — и ситуация окончательно выходила из-под контроля. Монро напивался методично, забывал поужинать, быстро пьянел и возвращался домой в том состоянии, в каком мы его видели. В хорошие вечера он еще ухитрялся вскарабкаться на четвереньках по лестнице и добраться до своей кровати. Но порой, как сегодня, его находили мертвецки пьяным на улице. Проспавшись к середине ночи, он вставал и брел домой. На следующий день все начиналось сызнова.
— В сущности, обычное дело, ничего особенного, если бы не действие, которое оказывает алкоголь на его организм. Это что-то необычайное. В считанные часы его тело меняется на глазах: он стареет, заболевает, еле дышит. Спиртное разрушает его печень и почки с необыкновенной скоростью. Возраст Монро удваивается, и он превращается в старого забулдыгу со всеми признаками разгульной жизни. Вы сами могли в этом убедиться: с полудня, когда мы встретили его в нормальном состоянии (если можно так сказать, ибо не факт, что норма для него — трезвость, а пьянство — исключение), до этой ночи он совершенно преобразился. А между тем это один и тот же человек. За какие-то полсуток он прошел все стадии деградации, на что обычно уходят десятки лет. Вплоть до жалкого алкаша, которого мы с вами видели.
— Но ведь тот молодой красавчик...
— Не беспокойтесь: завтра он снова будет тут как тут. Это гений алкоголизма Монро: спиртное сражает беднягу наповал в считанные часы, но его пагубные последствия быстро исчезают. У Монро целая жизнь в запое умещается в одну ночь, а десяток лет лечения от алкоголизма и воздержания в пару часов сна. Это ходячая демонстрация того, что такое пить — пить по-настоящему, и уникальный случай ускоренной дезинтоксикации, которая каждое утро возвращает ему молодость и крепкое здоровье.
Гулд задумчиво отхлебнул чаю.
— Я напился с ним однажды, встретив его случайно у паба. И могу сказать, пьет он серьезно.
— Я думаю.
— Поначалу он напоминал мне доктора Джекила и мистера Хайда — плейбой днем, забулдыга ночью. Но вообще-то он больше похож на Дориана Грея. Да, Монро — своего рода многократный Дориан, жертва иного варианта тех же колдовских чар: доказательства его пороков, вместо того чтобы перемещаться на полотно Бэзила Холлуорда, где они, накапливаясь со временем, проявляются каждый вечер на его собственном теле и разрушают его так, будто он пил горькую всю жизнь. Дориан Грей распылял свою гнусность в пространстве, Монро же сжимает свою во времени.
Я нашел этот анализ весьма интересным, но промолчал. Обычно я легковерен, когда выпью, однако в этот вечер спросил себя, уж не смеется ли Гулд надо мной. Мы легли; я еще подумал с недоверием о Монро и его фантастических запоях, потом провалился в сон без сновидений.
