– И скоро ты уедешь на этот раз?
– Не знаю, – честно признался Вейд.
Изначально он собирался быстренько выкупить землю, встретить Рождество с семьей, а потом сесть на первый же самолет и улететь на Ямайку. А вместо этого он торчит тут, когда уже и братья, и даже Джулиан разъехались по домам, и при этом у него до сих пор нет ни земли, ни билета в теплые края.
Нет, когда все это закончится, он точно наведается на частный остров Броди в Карибском море. С брата явно причитается.
– Разве тебя не ждут никакие дела?
– До Нового года я свободен. Я честно даю всем своим работникам две недели наслаждаться отдыхом.
– И ты с самого начала собирался все эти две недели провести здесь, доставая меня?
– Я рассчитывал, что к этому времени уже буду валяться на пляже под солнышком.
– Значит, теперь ты останешься в Корнуолле, пока не добьешься от меня того, что тебе нужно?
Вейд на мгновение оторвался от дороги и посмотрел ей в глаза:
– Да.
– А что, если я заупрямлюсь просто для того, чтобы продержать тебя рядом подольше?
Притормозив, Вейд подъехал к парковке у ресторана. Машин было мало, но и само заведение было небольшим, да и меню не могло похвастаться большим разнообразием, зато все, что здесь готовили, было выше всяческих похвал.
Вейд повернулся к Тори:
– Если хочешь удержать меня подольше, для этого есть куда лучший способ.
– Например?
– Например, займись со мной таким диким и необузданным сексом, что я сам не захочу от тебя уезжать.
Тори от удивления приоткрыла рот и пошевелила губами, как будто искала подходящий ответ, но так ничего и не сказала. Улыбнувшись, Вейд выбрался из машины. Похоже, он сумел произвести на нее впечатление. Обойдя БМВ, Вейд любезно открыл для Тори дверцу, помог выбраться из машины и, обняв за талию, повел в ресторан.
Как же приятно вот так ощущать близость ее тела, и при этом все вдруг становится невероятно хорошо и правильно. А стоит лишь повернуть голову, так можно вдыхать цветочный аромат этих роскошных рыжих волос, которые совсем скоро, если все пойдет как задумано, окажутся с ним на соседней подушке.
Когда они уже входили в ресторан, Вейд слегка нагнулся и прошептал ей на ухо:
– Надеюсь, ты сменишь тактику уже сегодня, сразу после десерта.
Не дожидаясь ответа, он поздоровался с метрдотелем, по совместительству приходившейся главному повару женой, и пошел за ней к уединенному столику на двоих у камина.
Пару секунд спустя официант принес им два бокала белого вина и представился:
– Здравствуйте, я Ричард и для начала хочу предложить вам совиньон блан восемьдесят третьего года и икру с белой спаржей.
Второй официант услужливо поставил перед ними тарелки, и они оба скрылись на кухне.
– Надеюсь, ты действительно голодна, – заметил Вейд, наслаждаясь ужином. – Нам предстоит отведать еще девять блюд.
И это предупреждение оказалось не лишним. Далее их ждали террин из фуа-гра, омары с острым соусом из сливочного масла, картофель с черными трюфелями, ягненок, шербет и самый вкусный мусс из белого шоколада с черешней, который им только доводилось пробовать в этой жизни. Одно блюдо сменялось другим так же легко и непринужденно, как и разговор перетекал с одной темы на другую.
Сперва Вейд опасался, что их ставшие уже привычными насмешки могут испортить ужин. Обычно такое общение его вполне устраивало и даже возбуждало, но сегодня ему хотелось чего-то иного. И чем больше он узнавал о Тори, тем больше она открывалась. Броди неплохо потрудился. Стоило Вейду только заговорить о ее работе и защите окружающей среды, как она сразу же изменилась.
А романтическая атмосфера и вино довершили дело. Уже после третьего блюда Вейд заметил, как Тори расслабилась и начала наслаждаться происходящим. И теперь она довольно свободно с ним болтала, смеялась и, улыбаясь, рассматривала его сквозь стекло бокала.
И чем дальше, тем больше она ему нравилась.
Сперва они поговорили о работе и учебе, потом Тори принялась рассказывать о том, где успела побывать и что видела, с детства разъезжая по стране. И Вейд вынужден был признать, что даже немного завидует, ведь в его собственном детстве ничего подобного не было. Тогда он был слишком беден, чтобы путешествовать, а теперь, когда у него появились деньги, у него слишком много дел, чтобы вдоволь поколесить по стране.
