Лекарь, ипать!
Выпуклость исчезла. Водяник схватился лапами за брюхо, икнул, потом рыгнул. Засунул лапищу в пасть и вытащил оттуда саблю в позолоченных ножнах. Протянул её Потапычу.
— Спасибо, Потапыч! Держи!
На поляне меня ждал встревоженный Чупав.
— Немой! Пойдём, покажу что-то!
— Погоди, я хоть штаны надену!
Я натянул запасные штаны и пошёл вслед за Чупавом в лес. Кузнец безошибочно подвёл меня к раскидистой ёлке. Её широкие нижние ветки почти стелились по земле.
Как по мне, ёлка ничем не отличалась от соседок.
— Я дрова искал и наткнулся. Вот! Совсем рядом с поляной!
Я наклонился, заглянул под колючие лапы и увидел обтянутый мохнатой шкурой скелет. Его тонкие лапки заканчивались копытами.
— Поросёнок, что ли?
— Кабан.
— Ну, и что в нём интересного? Судя по виду, он ещё в прошлом году сдох.
— В прошлом году? — усмехнулся Чупав. — Вчера ливень был. Смотри сюда.
Я повернул голову и увидел на мокрой земле свежие отпечатки копыт.
— Да ну на хер! — неуверенно сказал я. — Один кабан в лесу, что ли? Наверняка это другой пробегал.
Чупав нагнулся и с лёгким хрустом отломил сухую кабанью ногу. С излома поднялась лёгкая пыль.
Я поморщился.
Кузнец примерил копыто к следу.
— Подходит, бля! — удивился я.
— Угу, — согласился Чупав.
Выбросил копыто и вытер ладонь о штаны.
— Кто ж его так высосал?
Не то, чтобы я сильно переживал за кабана. Но любопытно же!
— А вот не знаю, — пожал плечами Чупав. — Ран я на нём не вижу.
— Да тут хер чего увидишь, — согласился я. — Ладно, идём! Жрать охота, да и потеряют нас там, встревожатся.
Я отпустил еловую ветку, и она в благодарность обдала меня холодным дождём. Я поёжился.
— Брр!
***
— Вот объясни мне, святоша! — горячился князь. — Зачем боги поделили людей на...
Он запнулся, подыскивая слово. Махнул рукой и продолжил:
— На людей и нечисть? Зачем, а?
— Всякая тварь на земле — от богов! — степенно ответил священник. — И все должны жить в мире друг с другом! А кто не хочет жить в мире — тому мы по зубам ипанём! Сразу задумается!
Произнеся эти миролюбивые слова, священник основательно приложился к кружке.
Князь тоже отхлебнул вина.
— Хорошо! — кивнул он Божену и чуть не упал с бревна. — А откуда ты это знаешь? Кто тебе сказал?
— Перун сказал, — ответил священник.
— Когда? — удивился князь.
— Позавчера.
— Это другое дело, — снова кивнул князь. — Познакомишь?
— С кем?
— С Перуном!
— Познакомлю.
Священник снова зачерпнул из бочонка.
— А поехали сейчас! — загорелся идеей князь.
— Сейчас нельзя, — мотнул головой священник. — Занят он. Испепелит!
— А когда?
— Потом.
— Эх, бля! — заорал князь на вес лес. — Плясать хочу! Леший! Идём плясать!
Пламя костра металось на ветру. Дружинники, пригорюнясь, тянули грустную песню о молодом воине, который храбро погиб в битве с врагами.
А посреди поляны под сосной плясал князь Всеволод в обнимку с лешим.
Охренеть, бля!
— Джанибек! — негромко спросил я. — Княжич где?
— Его Потапыч отваром напоил и уложил в шалаше. Сказал — до обеда проспит.
Я поднялся с бревна и заглянул в шалаш. Княжич был там. Мирно сопел в две дырочки, отвернувшись к колючему еловому скату крыши.
Я внимательно оглядел шалаш и забеспокоился.
— Прошка! А казна куда подевалась?
— Да! Где моя казна? — громко спросил князь, услышав мой вопрос.
— Её Потапыч в избушку унёс, чтобы не проипать, — ответил Прошка.
— Потапыч — наш человек! — провозгласил князь. — Он не проипёт! Давайте ещё выпьем!
Чупав, усмехаясь, налил князю вина. Тот выпил и полез к кузнецу целоваться. А потом доипался ко мне.
— Немой! Вот ты — князь! И я князь! Я дядя, а ты — племянник! Но это неважно!
Он снова потерял нить рассуждений и задумался, морща лоб.
— Во! Пойдём к девкам! По-княжески! Мне Сытин сказал, что ты здесь всех русалок знаешь! Познакомь, а!
Я уже хотел по-родственному послать его на хер. Но тут знакомый голос из-за спины спросил:
— Каких ещё русалок? Немой! Я думала, ты со змеями воюешь! А ты здесь с русалками крутишь?
Я подскочил с бревна и оглянулся.
Посреди поляны стояла Глашка.
За её спиной маячил ухмыляющийся Михей.
Часа через полтора народ угомонился. Леший свалил домой. Расстроенный князь чуть было не завалился спать прямо у костра, в обнимку с пустым бочонком. Чупав и Божен долго уговаривали его разместиться в шалаше.
