— Поняла, дядька Чупав!
Девка подскочила и закричала куда-то в сторону:
— Марфа! Васило! Дядька Чупав велел пускать древесников!
— Связь отключи, торопыга! — крикнул Чупав.
Потом сам хлопнул ладонью по воде.
— Идём, Немой! Посмотрим!
Мы вышли на крыльцо. Я внимательно вгляделся в противоположный берег.
Ну, и чего?
Крики дружинников стали громче.
Ипать!
По макушкам деревьев словно прошёл ветер. Они задрожали, застонали. Ветки потянулись к бойцам князя. Те отчаянно отбивались саблями. Но ветки хватали их и вытаскивали из сёдел.
Я изумленно посмотрел на Чупава.
— Ни хрена себе вы подготовились!
Чупав довольно ухмыльнулся.
— Ну, так! Всех собрал, кого можно. Леших, болотников, полевиков. С дружиной справимся. Но против ополчения не устоим. Потому и надо договариваться.
— Я гляжу — ты всё на кон поставил.
Улыбка Чупава исчезла.
— И не только я, Немой, — серьёзно сказал он. — Все мы. Вся здешняя нечисть.
Голосистый боярин тем временем растерянно пятился назад от обрыва.
Толстый сосновый корень взрыхлил землю прямо перед его красными бархатными сапогами.
Не на войну собирался боярин — на победу! Потому и надел шубу и бархатные сапоги, расшитые золотом.
Я злорадно хмыкнул.
Корень хлестнул боярина под коленки, сбил с ног и столкнул вниз. Из воды вынырнула широкая лягушечья пасть.
Чавк!
Писдец шубе! Да и золочёной сабле тоже.
Стрелять с того берега перестали. Спутанные ветками и корнями княжеские дружинники барахтались, словно мухи в паутине. Растерянно ржали кони, оставшиеся без седоков.
И тут я увидел Сытина.
Он протолкался сквозь вооружённую толпу к берегу. Заглянул вниз. Знакомо покачал головой. И бесстрашно съехал к самой воде, тормозя каблуками.
Здоровенный водяник высунул из воды широкую плоскую морду. Потянулся к Сытину. Тот спокойно протянул водянику руку.
Обнюхав Сытина, водяник что-то квакнул и улёгся на воду, подставив спину. Рядом с ним лёг ещё один. И ещё.
Сытин шагнул на живой мост и пошёл, аккуратно ступая по спинам водяников. Он добрался до нашего берега и вскарабкался на обрыв.
Выглядел Сытин, как всегда — не выспавшийся, но весёлый.
— Ну, здорово, Немой! Ни хера себе, ты банду сколотил! Привет, Чупав! Божен! Слезь с Потапыча, дай передохнуть старику! Заездил его совсем. Стрелять больше не будут.
— Здорово, Василий Михалыч! — ухмыляясь, ответил я.
— Ипать! — удивился Сытин. — Заговорил, всё-таки! Русалки помогли? Я так Потапычу и сказал — пусти Немого к русалкам, должны помочь. У него с девками контакт хороший.
Бля! Заговорщики херовы!
Божен слез с медведя. Медведь шумно выдохнул и обернулся Потапычем.
— Бля! — сказал Потапыч. — Всю спину отсидел!
Выпрямился и, охнув, схватился за поясницу.
— Прости, Немой, что не успел к бою со змеёй! Не думал, что князь рискнёт меня под арест посадить, — серьёзно сказал Сытин. — Но видел, как вы с Потапычем её захерачили. Весело получилось.
— Куда уж веселее! — проворчал Потапыч. — Брюхо теперь до осени обрастать будет.
— Ничего! — заржал Сытин. — Я тебе ещё мёда привезу. От него шкура быстрее заживает. Да и девки бритых мужиков больше любят.
— Нормально у меня с девками! — отбрил Потапыч. — За собой смотри, Васька! Из-под ареста не мог сбежать, жучара? В жисть не поверю! Отсыпался там в серебряной клетке.
— Мог, — легко согласился Сытин. — А кто бы тогда к вам сейчас переговорщиком пошёл?
Стратег, бля!
— Что я тебе говорил, Немой? — обернулся ко мне Потапыч. — Был план у Васьки. Он без плана даже огурцы в детстве из чужого огорода не писдил.
— А где Глашка? — спросил я.
— Ни хера се, сколько ты терпел, прежде чем спросить! — снова захохотал Сытин. — Дома она, с Михеем. Всё в порядке.
Я поневоле улыбнулся. В груди потеплело.
— Ну, как — снял камень с души? — спросил меня Сытин, разглядывая дымящиеся развалины деревни.
Я по привычке молча кивнул. И кое-что вспомнил.
— Василий Михалыч! Тут тёзка твой без дома остался.
— Я показал на растерянного Ваську, который жался поближе к кузнице от вооружённой толпы.
— Должен я ему — зимой дрова у него писдил, чтобы не замёрзнуть.
— Должен — так отдай и закрой вопрос, — ухмыльнулся Сытин. — Казна-то княжеская у тебя.
