– Здесь он дает нам вот это, – сказал Эрик, когда запись опять смолкла. Он протянул пластиковый пакет с какой-то бумажкой. Ванья взяла пакет. Смятый билет транспортной компании Вермланда.
Туда и обратно.
Туда – позавчера. Обратно – сегодня.
«Что вы там делали?» – продолжился допрос из громкоговорителя.
«Был у приятелей».
«Все время?»
«Да, мы немного погуляли, так что… да, все время».
«Дайте мне, пожалуйста, имена и номера телефонов приятелей».
На пленке послышался треск, когда Фредрика протягивала ему блокнот и ручку.
«А в чем, собственно, дело?» – послышался потом вопрос Седера.
На некоторое время наступила тишина, будто полицейские в допросной взвешивали, как им поступить, насколько много следует рассказывать, но пришли к выводу, что рано или поздно придется сообщить Седеру, почему его арестовали.
«Семью Карлстен убили, – сказал Эрик. – Их застрелили из дробовика. Что вы можете об этом сказать?»
Эрик выключил магнитофон.
– Об этом он ничего сказать не мог. Во всяком случае, без присутствия адвоката. – Он вынул пленку и сунул обратно в футляр. Потом опять повернулся к Ванье.
– Фредрика звонила тем, кого он назвал, и те показания Седера подтвердили. У него есть алиби.
– Тогда почему он все еще сидит здесь? – поинтересовался Себастиан.
Эрик посмотрел на него – по-прежнему несколько неодобрительно, как это истолковал Себастиан. Он снял ноги со стола, встал и принялся расхаживать по свободному пятачку тесной комнаты.
– Насколько я понял, Седер считается алкоголиком с плохим самоконтролем, – продолжил он. – Ты ведь, кажется, так выразился?
Он остановился и посмотрел на Эрика вопросительно.
– Да.
– А теперь ты утверждаешь, что он спланировал все до малейших деталей, что он обзаводится фальшивым алиби и для подкрепления своей истории покупает автобусные билеты в Филипстад?
Эрик не ответил, поэтому Себастиан продолжил.
– Если он такой организованный, то он, наверное, не стал бы открыто угрожать семье накануне дня, когда собирался поехать к ним домой и расстрелять их.
– Я же говорю, что в настоящий момент складывается впечатление, что у него есть алиби, – строго сказал Эрик с плохо скрываемым раздражением. – Но мы по-прежнему можем обнаружить на его руках или одежде остатки пороха или крови. Если мы найдем пропавшее ружье, у нас для сравнения есть гильзы из дома. Мы еще не опрашивали соседей Карлстенов, кто-нибудь мог видеть Седера поблизости от их дома. Тогда мы снова будем на коне.
Себастиан покачал головой и не смог сдержать улыбки.
– Или же мы вернемся обратно во времени, встанем перед домом и увидим, кто их убивает. Это звучит более реалистично.
– Себастиан, хватит!
Ванья встала. Себастиан повернулся к ней. Ее взгляд потемнел. Себастиан слишком хорошо знал этот взгляд. Она на него злится. Ванья не спускала с него глаз еще несколько секунд, а затем обратилась к Эрику.
– Я прошу прощения, он… иногда ведет себя как идиот.
– Я с таким уже сталкивался, – ответил Эрик гораздо более мягким тоном, не отрывая взгляда от Себастиана. – С людьми, которые думают, что мы ни черта не умеем делать правильно, поскольку мы не из Стокгольма.
– Дело не в том, что ты живешь в захолустье, – любезно объяснил Себастиан. – Некомпетентность в крупном городе тоже не слишком популярна.
Ванья мысленно вздохнула. Вообще-то она не удивилась. Она знала, что Себастиан высокомерно плюет на то, что о нем думают, но работу местной полиции при первом удобном случае всегда критиковала Урсула. Себастиан обычно вел себя невыносимо по отношению к свидетелям и родственникам. Они как бы делили обязанности. А в отсутствие Урсулы Себастиан, похоже, собирался в одиночку настроить против них всех окружающих.
– Где сидит Седер? Мы хотели бы с ним поговорить, – снова обратилась она к Эрику.
Эрик, не сказав ни слова, прошел мимо Себастиана в коридор.
Когда они вошли в комнату, женщина лет сорока встала и протянула им руку.
– Флавия Альбректсон, адвокат Яна Седера.
Ванья поздоровалась и представилась, после чего выдвинула один из стульев с противоположной стороны стола и села.
– Флавия – необычное имя, – сказал Себастиан, удерживая ее руку, на взгляд Ваньи, излишне долго.
