Я села, пожалуй слишком покорно. Харизмы у мистера Голиафа было хоть отбавляй.
— Природа создала людей короткоживущими, мисс Нонетот. — Его глубокий, рокочущий баритон отдавался эхом у меня в голове. — Внуков дождались — считай, состоялись в биологическом смысле. Надо двигаться дальше. Если мы собираемся продолжать жить на этой планете, то пора заняться долгосрочным планированием. «Голиаф» уже разработал для себя тысячелетнюю стратегию. Ответственность за планету слишком велика, чтобы возлагать ее на разрозненные кучки правительств, вечно ссорящихся из-за границ и преследующих только собственные интересы. Мы, «Голиаф», рассматриваем себя не как корпорацию или правительство, а как силу добра. Силу добра на службе у людей. Сейчас у нас тридцать восемь миллионов служащих, и нетрудно увидеть выгоду в трех миллиардах. Представьте себе, что все на планете трудятся ради одной цели — устранения всех правительств и создания общего дела, единственной задачей которого является управление планетой с помощью народа планеты ради народа планеты, равноправно и надежно для всех. Не «Голиаф», а «Земля, инкорпорейтед». Компания, в которой у каждого жителя мира есть своя, равная доля акций.
— Именно потому вы и становитесь религией?
— Скажем так: ваш приятель святой Звлкикс побудил нас вступить на путь, необходимость в котором назрела давно. Вы употребили слово «религия», но, на наш взгляд, это скорее общая, объединяющая человечество вера. Один мир, одна страна, один народ, одна цель. Это разумно, согласитесь?
Странно, но я и впрямь почти согласилась. Не станет государств — исчезнет и почва для пограничных конфликтов. Одна только Крымская война тянулась сто тридцать два года, да и сейчас по всему миру тлело около сотни горячих точек. И внезапно «Голиаф» показался мне вовсе не таким уж плохим, настоящим другом людей. Какая же я дура, что не понимала этого прежде!
Я потерла виски.
— А сейчас, — мягко пророкотал генеральный, — я бы хотел, не откладывая, предложить вам оливковую ветвь мира и восстановить вашего мужа.
— Взамен, — впервые подал голос Дэррмо-Какер, — нам было бы очень приятно, если бы вы приняли наше полное, чистосердечное и бесконечное раскаяние и подписали наш стандартный сертификат прощения.
Я посмотрела на одного, на другого, затем на контракт, который они положили передо мной, затем на Пятницу, который сунул пальцы в рот и вопросительно уставился на меня. Поводов не подписывать я не видела.
— Дайте слово, что вернете его.
— Даю вам слово, — ответил генеральный.
Я взяла предложенную ручку и подписала сертификат.
— Великолепно! — выдохнул Джон Генри V. — Мы восстановим вашего мужа как можно скорее. Всего вам доброго, мисс Нонетот, я бесконечно счастлив познакомиться с вами.
— Со своей стороны, — ответила я, улыбаясь и пожимая руки им обоим, — должна признаться, я очень довольна услышанным сегодня. Когда станете религией, можете рассчитывать на мою поддержку.
Мне вручили несколько буклетов, рассказывающих о том, как присоединиться к «Новому Голиафу», и я охотно приняла их. Спустя несколько минут меня проводили к выходу, в «Тарбеке» ради меня задержали челнок. Пока я доехала до терминала, дурацкая улыбка с моего лица успела сползти. В «Сакнуссум» я прибыла в смятении. По дороге в Суиндон я заподозрила, что дело нечисто. К маминому дому я подъехала в бешенстве. «Голиаф» снова обвел меня вокруг пальца.
