Самый простой, банальный донельзя светлячок, в который я вложил весь свой довольно-таки солидный запас маны взорвался, выплескивая накопленную энергию и заставляя веки девяти уцелевших глаз поспешно опуститься, а пасть самого Двулика – распахнуться в оглушительном не то крике, не то вое. От этого моего действия до появления Клюса не прошло и секунды; ассасин внимательно следил за полем боя и безо всяких слов понимал, что ему нужно делать. Вот и сейчас он со всем своим боевым азартом рубил, резал и колол пытающиеся втянуться в тело глаза босса, стремясь нанести как можно больше урона. Остальные члены нашей группы не отставали, так как общий показатель здоровья Двулика опустился до семидесяти процентов. Беззащитный и слепой, он просто не мог оказать сопротивления или избежать наваливающихся на него атак. Стрелы, обычные и не очень, ударные волны разных размеров, острые каменные колья – всего этого должно было хватить для любого другого босса, но оказавшийся в последнем зале Двулик держался более чем достойно.
Особенно если принять во внимание то, что второй раз фокус с непрописанным системой использованием магии может не прокатить.
Тем временем распахнулся первый глаз, а за ним – второй, третий… Выделялись на их фоне только четыре обезображенных куска плоти под номерами два, четыре, пять и семь, на которых мы с Клюсом сосредоточили своё внимание. Дополнительные глаза были намного менее крепкими, чем основные, и потому за пару-тройку секунд мы успели многое.
Печать тянет меня наверх, ноги упираются в потолок… И мир послушно замирает.
На самом деле время не было заморожено. Просто так казалось из-за крайне резкого снижения темпа происходящего. Сейчас мне не нужно было за какие-то доли мгновения решать, куда отступать и куда бить, одновременно продумывая дальнейший план действий. Глаза Двулика наливались кровью и готовились выплеснуть свою смертоносную магию, Клюс – летел к земле, изящным прыжком спрыгнув со ставшей чрезвычайно опасной головы, Фант пытался вырастить из потолка каменные пластины, надеясь прикрыть вроде как подставившегося под удар меня…
А я в это время смотрел на словно подсвеченную чем-то прожилку, ритмично пульсирующую на макушке Двулика. Она скрывалась глубоко под кожей и плотью, но я был уверен, что смогу её поразить.
Отталкиваюсь ногами от потолка – и камнем устремляюсь к врагу, вслушиваясь в неразборчивую какофонию звуков и прикидывая, как бы половчее уйти от почти сформировавшегося заклинания.
В какой-то момент задумался над тем, что, возможно, стоит отвернуть в сторону, но отверг эту мысль едва ощутив хищное предвкушение своего меча. Не я, но клинок жаждал именно такой, абсолютной, безоговорочной победы. И, к своему стыду, подобному желанию я противиться не то, что не смог… Не стал, скорее.
В считанных сантиметрах разорвала воздух струя пламени, обдав лицо нестерпимым жаром. Из глаз брызнули слёзы, в лёгкие пробрался едкий дым, заставивший горло сжаться в спазме, но рукоять меча я держал всё так же крепко. Всего секунда свободного падения – и чокуто на три десятка сантиметров врубился к плоть, насквозь пробив отмеченную Оком цель. Гонку со смертью я выиграл, но попытка провернуть лезвие в ране успехом не увенчалась, и я, оттолкнувшись ногами от босса, при помощи печатей отлетел в сторону, успев краем глаза заметить почти закрывшийся каменный купол. В нём ещё было отверстие, но совсем небольшое, подходящее разве что для взрослого человека. Я ринулся было к нему, но чудодейственное свойство моих глаз пропало, позволив времени течь привычным, яростным потоком. Позади стремительно раздувался падающий на землю Двулик...
«Непоколебимость».
Ударная волна отбросила меня к куполу, заставила прокатиться по его вершине и пролететь мимо приготовленной норы. В завершение «путешествия» я завалился между куполом и стеной, оказавшись в крайне неудобном положении. Полуторасекундный паралич не дал мне как-то повлиять на происходящее, зато открывшимся видом я насладился сполна. Трудно не проникнуться красотой и мощью волн разноцветного пламени, которое билось о купол и стены зала – но не стремилось опадать к полу, где я застыл недвижимой статуей даже после того, как воздействие печати прекратилось. Не хватало решимости просто вдохнуть, так как всё моё сознание полностью поглотило наблюдение за Магией. Могущественной, малопонятной и страшной.
