— Ты была бунтаркой?! И снимательницей проклятий, как и я?! Мама!!!
— Да, ещё какой! Индиан подтвердит, — улыбнулась мама. — Больше всего я любила лазать по деревьям и играть в шахматы с русалками из местного озера в Светлом Лесу, ещё помню, мы подшутили тогда над лешим… и убегали от водяного…
— Мы? — Добронега откинулась на сидении.
— Да «мы»! Русалки вполне отличные девушки и к тому же они могут свой хвост превращать в ноги… правда не все, но могут. — Милана откинулась на сидении подобно дочери.
— Мама, чего я ещё не знаю? И почему ты не познакомила меня с обитателями нашего леса! Представляешь, что бы можно было провернуть…
— Да-а-а, но… — загоревшиеся бывалым огоньком глаза, снова потухли, а лицо исказила гримаса боли. — Но я обещала, что туда больше не зайду…
— Карге?
— Да, — Мила даже не стала который раз поправлять дочь. Карга, она карга и есть.
— Она тебя рассорила с друзьями, отобрала любимого, она… мама?! Почему ты не убежала?!
Милана отвернулась. В глазах у женщины блеснули слёзы. Раскаты грома вторили им, как бы оплакивая горькую судьбу некогда весёлой девушки.
— Я не могла… — договорить княжна Светлакова не успела — механомобиль сильно тряхнуло. Завывания Тухляша стали громче.
— Мы все умрём!! — верещал зомби из гроба в багажнике. Добронега только закатила глаза на его вопль, но тут мобиль остановился. Мать и дочь переглянулись. — Я вас предупреждал! — отозвались из багажника будничным тоном.
— Это твоих рук дело? — спросила Милана по-деловому. Сейчас ей ненужно было претворяться «игрушкой». Забытая натура выходила из панциря условий и пререканий, подавляющих её в течение стольких лет.
— Нет, на нас должны были напасть где-то на середине пути, около гостиницы… — Добронега повернулась к двери и уже хотела её открыть, как та распахнулась сама и девушку буквально выволокли за руку прямо в грязную лужу. Походное платье было испорчено бесповоротно, но Нежу это волновало мало. Главное, что её сейчас беспокоило, так это стрела арбалета направленная ей на нос.
— Добронега Светлакова? — хриплый, явно пропитый алкоголем и временем голос пробился сквозь шум дождя с трудом, но его с лихвой заменил предсмертный крик водителя, что попытался вылезти и броситься на державшего на прицеле Милану.
— Ты дурак?! Она же некромантка! — не опуская арбалета прохрипел мужик. Нега попыталась определить его внешность, но не смогла. Пелена дождя прочно скрывала её предполагаемого убийцу от любопытных зелёных глаз. Вставать юная магиня не стала. Так связь с землёй лучше, да и проверить ей кое-что надо.
— И чё?! Он первый начал! — более грубый голос ответил с той стороны мобиля.
— На нас же амулеты!
— И сейчас затмение обоих лун! Она почти бессильна!
Голоса раздавались отовсюду, но Добронега продолжила смотреть на нацелившего на неё арбалет из-под лобья.
— Да счас она его оживит и объятия Мора со спуском в Чистилище покажутся нам Верхними вратами! — о, он единственный, кто тут что-то понимает.
Добронега спрятала ехидную улыбку, опустив голову. Всё правильно, всё так. Только водитель пока жив, а Тухляш вряд ли ей поможет… слишком развалившийся. Значит надо искать кого-то ещё.
— Вставай, стерва! Ты — Добронега?! Отвечай! — наёмник пнул девушку носком ботинка в бок. Яркая вспышка боли параллельно вместе с молнией в небе. Марево зелёных глаз полыхнуло отблеском в каплях дождя. Грянул гром.
— Да, это я. И я нашла, что искала… — прошипела юная некромагиня, вставая наконец на ноги. Тем самым отменяя бандитам путь назад. Те переглянулись и быстро направили арбалеты и мечи в сторону девчонки.
Кривая ухмылка была им ответным жестом.
Наёмники попятились, Милана, оставшаяся без присмотра одним из бандитов, залезла обратно в мобиль, затащив туда же своего горе-спасителя, и закрылась. Она понимала, что дочь сейчас справиться сама, а её помощь нужна пронзённому кинжалом. Державшему Милану на прицеле, было сейчас не до неё, он даже не заметил пропажи, просто пятился, пытаясь осмыслить то, что видел за спиной юной некромантки.
— Да прибей её, и дело с концом! — выкрикнул кто-то из мужчин, но стрела отлетела от невидимого купала. Как и последующий град стрел. Проклятия впитывались в невидимую оболочку, а девушка молча глядела на своих потенциальных убийц, превратившихся в жертв.
