И сбросил звонок.
«Да, я тоже когда-то людей спасать собиралась… от преступности, – грустно вздохнула Яромира, – доспасалась. Как ты там, Дима, без меня?»
Болезненный спазм сжал ее горло. Казалось бы, призраки ничего не чувствуют, ан нет, моральные терзания никуда не делись. Она и хотела и боялась идти за мужем, когда поняла, что умерла. Он стоял в коридоре: такой грустный, такой потерянный после того, как реаниматолог сообщил ему, что полученные травмы с жизнью несовместимы. А потом, словно по щелчку, вдруг схватился за телефон, принялся искать самое лучшее кладбище в городе… Словно пытался забыться в сиюминутных заботах, дабы оттеснить главное. В общем, не пошла она. Чтобы не рвать сердце пустыми сожалениями, не видеть слезы в глазах любимого, ведь терпеть муки близких стократ тяжелее, чем свои.
«Все, хватит киснуть, – дала себе мысленную затрещину Яромира. – Пойду лучше недомагу нервы мотать!»
Но вместо задуманного ей вновь пришлось работать переводчиком, ведь вместе с ней в палату вошел Саша.
– Ну как? – спросил медбрат хмурого Велирианта. – С документами разобрались?
– Нет документов, – спустя пару минут объяснений и диктовки правильного ответа, изрек Велириант.
– А пойти тебе хоть есть куда? – Парень явно сочувствовал непростой ситуации своего таинственного пациента.
– Нет. Мне бы работу какую-нибудь найти с проживанием. – Разумеется, последнее слово Валерик безбожно исковеркал, но его поняли.
– М-да, ситуевина, – почесал в затылке Саша. – Слушай, а ты как к покойникам относишься?
– Нормально. Не боюсь. – То, что на самом деле ответил на своем языке Велириант, отличалось куда большей экспрессивностью и мертвотрепещущими подробностями.
– Знаешь, у меня тут дядя как раз сторожа к себе на кладбище ищет. – Саша, уже привыкший к непонятным монологам пациента, объяснял их тем, что мужчина для удобства сначала проговаривает ответ на родном языке, а уж потом переводит на русский. И был недалек от истины, разве что о нюансах процедуры не имел понятия.
– Согласен! – подозрительно обрадовался недобиток.
– Тише! – прикрикнула на него переводчица с иномирного на русский. – Сделай лицо попроще! Не показывай так явно свою радость. У нас на кладбищах принято скорбеть, а не веселиться.
– Ну, я тогда звоню дяде Васе?
– Конечно!
Дядя Вася, обиженный донельзя, трубку брать не захотел. По крайней мере, с первого раза. Но и племянник его был не из стеснительных. Сначала похоронных дел мастер всласть повозмущался насчет того, что абы кого на работу не берет, тем более без документов, но, похоже, у него действительно было безвыходное положение, ибо после всего лишь пятнадцати минут уговоров он таки согласился взглянуть на претендента.
– О, крутяк! – обрадовался Саша и побежал организовывать пациенту душ и двойное второе, чтобы хоть немного привести того в божеский вид.
Насчет одежды сердобольный парень тоже побеспокоился и привез к выписке свои поношенные джинсы, кеды и старую футболку с портретом Нюшы. В певице он разочаровался, когда она вышла замуж и стала приличнее одеваться, а собственно вокал ему вообще никогда не нравился. Так что теперь он хранил «футболочную верность» исключительно любимой «Арии» и Кипелову.
К счастью для Велирианта, медбрат был таким же высоким и тощим, поэтому одежда села как родная. Разумеется, особого восторга она не вызывала, но ходить в чем мать родила некроманту не хотелось больше, чем позориться в никчемных тряпках. Впрочем, ворчать он перестал после первых пяти минут, ибо вещи оказались очень удобными. Жаль, вчера ночью их у него не было! Может, тогда охранники отнеслись бы к нему как к обычному прохожему и не перехватили на подходе к моргу, вылазку к которому Велириант все же рискнул предпринять. Пришлось возвращаться обратно в палату под конвоем несолоно хлебавши.
– Тю, и это ты мне хочешь впарить в охранники? – профессионально возмутился дядя Вася, сбивая цену работнику и набивая ее себе.
– Нормальный он, – обиделся за подопечного Саша. – Не худее меня. Умный, способный. Наш язык учит семимильными шагами.
– Способный – это хорошо, – почесал щетину на паре подбородков потенциальный работодатель. – А вот ум не обязателен.
