- Ты верующая? – Алиса посмотрела на меня с удивлением.
- По ней же за версту видно, - Соколов наконец-то меня отпустил. – Мы любя называем ее «монашкой», но кое-кто вроде Голиковой и компании считают, что скромность – это не повод для гордости, а прекрасная возможность поиздеваться над тем, у кого она еще есть.
- Тогда мы точно подружимся, - Алиса улыбнулась. – Изгои должны держаться вместе, ведь так?
Звонок стал такой же неожиданностью, как появление Коли, поэтому нам пришлось сломя голову нестись в класс, на ходу отвечая Соколову на его пожелания удачи и. Преподавательница русского неодобрительно на нас покосилась, когда мы влетели в кабинет, но ничего не сказала и, как только мы расселись по своим местам, начала урок. Алиса обернулась – я сидела через ряд от новеньких, - и улыбнулась. Покраснев, я улыбнулась ей в ответ, и девочка снова повернулась лицом к доске, где учительница уже начала записывать тему.
Я не могла поверить, что у меня, кажется, появились подруги. В школе со мной редко кто заговаривал, ребята относились ко мне с недоверием, посмеивались или откровенно издевались, но большинству я была просто неинтересна. О чем со мной разговаривать? Я не могла поддержать беседу о новых фильмах, популярной музыке или компьютерных играх просто потому, что в кинотеатре я была раз в жизни, когда шел фильм «Остров», из музыки предпочитала православные песнопения и Баха, а компьютер считался в нашей семье синонимом Антихриста – папа даже как-то ходил в школу, чтобы добиться моего освобождения от урока информатики, но Людмила Львовна популярно ему объяснила, что в таком случае я не смогу получить аттестат, и тема была исчерпана. Я с седьмого класса ходила в одной и той же юбке и мне была неведома та эйфория, в которую приходили девочки при виде какой-нибудь кофточки в магазине. Да, я могла рассказать о подвижничестве многих святых, знала наизусть все псалмы и внушительные отрывки из евангелия, а так же неплохо вышивала – дома у нас все иконы были украшены сделанными мною рушниками. Но все это могло вызвать одобрение только тех девушек, которые вместе со мной ходили в воскресную школу, хотя даже там из-за моей вечной стеснительности у меня не было настоящих подруг. Я прекрасно понимала, что Аня с Алисой ничего обо мне не знают и при близком знакомстве тоже сочтут меня скучной или вовсе ненормальной, что наше возможное общение изначально построено на дружбе против унижающих и оскорбляющих нас, но все же… Все же я видела улыбку на губах Алисы, предназначенную именно мне, и знала, что она искренняя, а этого уже невероятно много. Господь наш Всемогущий, спасибо Тебе за эту неожиданную радость, которой я, грешная раба Твоя, абсолютно недостойна…
Русский был последним уроком. Девочки подождали меня, и мы вместе спустились в раздевалку. Алиса говорила о том, что «если русичка будет драть нас так, как обещает, пусть лучше сразу меня застрелит, так будет гуманнее», Аня просто улыбалась словам подруги, а я витала в облаках, по-прежнему не веря своему счастью, и не сразу поняла, что девочки спрашивали, в какую мне сторону.
- Туда, - я махнула рукой направо от ворот. – Вон тот дом, самый крайний.
- Ну а нам налево, - Алиса тряхнула головой, возвращая на место растрепанные ветром волосы. – Мы тебя потом обязательно в гости пригласим. Уроки вместе сделаем, чаю попьем… Ну, как идея?
- Можно, - разумеется, я покраснела.
- Ну, значит, заметано. До завтра тогда, увидимся в школе.
- Удачи тебе, - добавила Аня, и девочки зашагали по дороге, пару раз обернувшись, чтобы помахать мне на прощанье.
Домой я летела, как на крыльях. Завтра моя жизнь изменится, да что там – она уже начала меняться! У меня есть подруги, мы будем вместе делать уроки, вместе ходить в школу, вместе гулять по коридору на переменах… Конечно, по девочкам не скажешь, что они верующие, но у Ани точно на шее был крестик, значит, возможно, я смогу заинтересовать их беседой о Боге и мы вместе сходим в храм… Как было бы здорово, если бы у нас был общий духовник, мы бы сначала исповедовались ему в своих грехах, а потом, причастившись, вместе испытали бы то непередаваемое чувство света и чистоты, выходя из церкви под чудесные переливы колокольного звона…
