Неизвестный Сталинград. Как перевирают историю - страница 89
По указанию командования фронта штаб 24-й армии разработал наступательную операцию ограниченных масштабов. Предполагалось нанести удар левым флангом армии с целью «в течение двух дней прогрызть фронт пр-ка и на третий день соединиться с войсками Юго-Восточного фронта, обороняющими Сталинград»[230]. Три стрелковые дивизии и две танковые бригады составляли эшелон прорыва. Танки двух приданных бригад планировалось использовать для непосредственной поддержки пехоты 343-й и 116-й стрелковых дивизий (6540 и 4950 человек на 29 сентября 1942 г. соответственно[231]). Начало наступления было назначено на 4.00 30 сентября.
Развитие событий с началом наступления было в целом достаточно типичным для этого направления. Под шквальным огнем пехота от танков отстала и продвижения не имела. Танковый десант спешился. Это неудивительно: расход боеприпасов XIV корпусом за 30 сентября был сравним с самыми напряженными днями «сражения за семафор» и составил 198 тонн[232]. Быстро вырвавшись вперед, танки скрылись за гребнем высот и вышли из поля зрения. Радиосвязь с бригадами поддерживалась до 11.30 30 сентября. Последующие попытки восстановить связь с прорвавшимися в глубину обороны танками продолжались до конца следующего дня, но никаких результатов не дали. С поля боя вернулось по два танка в бригаде, и по одной машине бригады эвакуировали. Судьба остальных машин тогда осталась неизвестной. Немецкие документы позволяют пролить свет на судьбу полученных по ленд-лизу и в одночасье исчезнувших «Ли», «Стюартов» и «Валентайнов». В ЖБД 6-й армии отмечалось, что наступление было отбито силами 3-й моторизованной дивизии, 60 советских танков оказалось подбито уже за линией обороны соединения. Согласно донесению XIV корпуса, за 30 сентября всего было уничтожено 24 советских и 100 несоветских танков, распределявшихся по типам следующим образом: 2 Т-34, 3 Т-60, 19 Т-70, 8 М3 «Генерал Ли», 47 М3 «Стюарт» и 24 «Валентайна»[233]. Немцы отмечали англоязычные таблички и сопроводительные документы в танках. В 3-й моторизованной дивизии на 29 сентября насчитывалось 6 Pz.II, 10 Pz.IIIlang, 4 Pz.IVkurz, 4 Pz.IVlang[234]. К вечеру 30 сентября дивизия недосчиталась всего 1 Pz.II, 1 Pz.IIIlang и 1 Pz.IVlang[235].
В дневном донесении 6-й армии за 27 сентября бои на «наземном мосту» оценивались как тяжелые: «В VIII армейском корпусе южнее Котлубани 76-я пд отбила в ходе тяжелых боев 4 вражеские пехотно-танковые атаки, проводившихся с промежутком в 1–2 часа. Во время одной из очередных атак русским удалось вклиниться в позиции балки Б. Тонкая». Целый день 28 сентября шел ожесточенный бой, в котором все атаки советских войск были отражены противником. Об интенсивности боевых действий красноречиво свидетельствуют потери. С 26 по 30 сентября все армии Сталинградского фронта потеряли 3767 человек убитыми, 10 217 ранеными, 878 пропавшими без вести и 1311 по другим причинам, а всего 16 174 человека[236].
В абсолютных цифрах потери противника характеризовались следующими цифрами (см. таблицу).
Эти данные не включают потери отрядов, так или иначе использовавшихся в борьбе за «наземный мост» (например, частей 389-й пехотной дивизии). Подсчет потерь по таким эпизодам крайне затруднен. Однако вряд ли эти данные кардинально изменят общую картину.
Сравнение приведенных данных с советскими потерями на этом участке фронта (см. выше) производит, конечно, угнетающее впечатление. Соотношение безвозвратных потерь сторон в «сражении за семафор» составляет 1:15. Следует подчеркнуть, что сравнение людских потерь само по себе не является показателем качеств солдат сторон. Самым страшным врагом солдат и офицеров резервных армий были немецкие артиллеристы, обрушивавшие шквал огня на боевые порядки наступающих соединений. К северу от Сталинграда ситуация была гораздо хуже, чем под Ржевом — на Западном фронте наступающие части хотя бы поддерживались артиллерией до 305-мм калибра включительно.
