Неизвестный Леонардо - страница 7

Немецкий ученый Карл Фрей, переписывая в 1892 году сообщение Анонимо, добавил в него отрицание «не». В примечании к 110 странице своей статьи он заметил, что поставил отрицание в скобки в порядке правдоподобного предположения[19]. Однако свое решение поставить отрицание он оставил без каких-либо объяснений, хотя оно полностью меняло смысл высказывания. Эта запись вызвала многочисленные домыслы также из-за выражения «хорошей крови», относящегося к матери Леонардо. Кто-то подозревал в ней благородную даму, даже одну из племянниц папы Пия II, другие считали ее русской или восточной невольницей.

Некоторые историки под оборотом «хорошей крови» подразумевали обычный намек на плод свободной любви, ребенка, пусть и признанного отцом, давшим ему свое имя, но оставшегося незаконнорожденным, «хорошей крови», то есть сыном согрешившей девицы, как говорят и поныне.

И только в 1931 году немецкий ученый Эмиль Мёллер нашел на последнем чистом листе нотариальной книги Пьеро Гвиди да Винчи, хранившейся в Государственном архиве Флоренции, запись, сделанную его внуком Антонио о рождении Леонардо, сыне его сына[20].

Запись о рождении Леонардо, сделанная рукой его деда Антонио

На протяжении многих лет Антонио заносил в эту «книгу» памятки об отдельных семейных событиях, таких как рождение и крестины детей, начиная с Пьеро, своего первенца, записанную 19 апреля 1426 года. А запись о рождении Леонардо, его первого внука, не названного незаконным, позволяет полагать, что дед не отлучил ребенка от семьи и не умалял его появление на свет, а, наоборот, считал своим преемником и продолжателем рода. В череде тщательных записей он указал даже время рождения младенца: около трех часов ночи (для нас 22.30, так как счет ночных часов велся в те времена от захода солнца), а выше, в середине листа, также год, 1452; и сразу под ним слитно, чтобы не тратить зря дорогую тогда бумагу:

Дальше перечислены кумовья — в тексте стоят имена пяти мужчин и пяти женщин[22], вероятно, крестных отцов и матерей новорожденного. Большое число крестных из местных жителей подчеркивало уверенность деда в естественности этого события, которое незачем было держать в тайне. Роды прошли в субботу, а крещение провели на следующий день на рассвете, in albis — в первое, Фомино, воскресенье после Пасхи.

Антонио не написал, в чьем доме появился на свет Леонардо, и до сих пор пока еще не найдены документы, позволяющие установить его местонахождение, как, например, в случае со свидетельством о крещении[23]. В памятке дед не указал имя матери и не упомянул о присутствии отца или других близких родственников, но это нельзя считать доказательством их безразличия и, по сути, не говорит об отношении семьи к рождению внебрачного ребенка. В любом случае, если сер Пьеро и находился в церкви при таинстве крещения, то в Винчи он надолго не задержался, потому что через восемь дней молодой отец уже был во Флоренции, где заверил нотариальный акт для одного из своих клиентов[24].

Таким образом, Леонардо являлся побочным сыном сера Пьеро да Винчи и женщины по имени Катерина, о чем мой отец никогда не рассказывал посетителям нашего дома. Ее имя появилось в кадастровой декларации семьи да Винчи, которую мы рассмотрим чуть позже. Он стал плодом тайной и краткой любви, но, вероятно, очень страстной. Так казалось и самому Леонардо, который однажды написал на листе, хранящемся в Веймаре, что дети, рожденные в постылом супружестве, бывают никчемными, малодушными и тугодумами, зато рожденные по великой любви и взаимной страсти обладают большим умом, остроумием, живостью и общительностью[25].

Именно таким и вырос ребенок. Паоло Джовио, лично знавший Леонардо, в своих мемуарах отметил: «Он был весьма талантлив, ласковый, изящный, вежливый с удлиненным прекрасным лицом».

И Вазари пишет, что помимо телесной красоты, так никогда, впрочем, не получившей достаточной похвалы, была в нем безграничная прелесть в любом его поступке; а таланта и достоинств было столько, что к каким бы трудностям его дух ни обращался, то с легкостью достигал в них совершенства