«Таким образом, – подводились итоги в расследовании, – в ночь с 23 на 24 июня вследствие растерянности и паники в руководстве ЛВМБ были уничтожены без вынужденной на то обстановки все находившиеся в Либаве боевые корабли, самостоятельно распущены и ушли все обеспечивающие средства, подорван минный склад и т. д., и в базе остался только дивизион ТК в составе пяти катеров» [161] .
Царившая в руководстве базы растерянность и паника усугублялась постоянными перебоями со связью между командованием дивизии и штабом 27-й армии, а также неясностью общего положения на фронте. В свою очередь, в штабе армии тоже не до конца представляли себе обстановку, сложившуюся вокруг города. В оперсводке 27-й армии на 8 часов утра 24 июня указывалось: «1. Противник продолжает нажим на Либаву, распространяясь мелкими группами на сев[ер], сев[еро]-восток. Положение Либавы точно не установлено, но имеются непроверенные данные, что гарнизон Либавы держится…
4. 67 сд – двумя батальонами 56 сп и 281 сп ведут бои, удерживая Либаву… (данные требуют проверки, приняты меры к выяснению). 114 сп и 1/56 сп (1-й батальон 56-го стрелкового полка. – Авт. ) обороняют побережье на участке Колкасрагс, Павилоста. Потери не установлены…
В состав дивизии включены до 600 чел[овек] из различных частей, дивизия имеет возможность их вооружить, имея 800 винтовок» [162] .
В следующей оперсводке уточнялось, что связь со штабом 67-й дивизии [163] потеряна с 0 часов и по состоянию на 15.20 все еще не восстановлена. Еще в конце предыдущих суток командарму Берзарину стало ясно, что имевшихся сил для удержания Либавы недостаточно, тем более что четыре из девяти батальонов дивизии все еще продолжали охранять побережье между Павилостой и входом в Ирбенский пролив. В условиях, когда войска и мирное население были охвачены настоящей десантоманией, снять их оттуда и перебросить к городу не было никакой возможности.
Дело в том, что на рассвете 24 июня береговые батареи в районе Ужавы и Павилосты обнаружили неизвестные транспорты с катерами, по которым незамедлительно был открыт артиллерийский огонь. После того как они отошли в море, приказом командира Прибалтийской ВМБ контр-адмирала П.А. Трайнина на разведку вылетели летающие лодки 41-й и 43-й разведэскадрилий, которые в 10.20 обнаружили миноносец и четыре транспорта в районе Ужавы и еще два транспорта в 10 милях южней. Информация о том, что враг собирается высадить крупный десант, немедленно ушла в штаб КБФ, где сразу же решили нанести по судам удар авиацией. Пока летчики готовились к вылету, выяснилось, что обнаруженные катера и суда были теми самыми «беженцами» из Либавы, которые «действуя по обстановке» покинули порт незадолго до рассвета. Поскольку штаб Либавской ВМБ не оповестил никого об их уходе и направлении движения (а скорей всего и вовсе не знал о факте их выхода), обстрел береговыми батареями был неминуем. Лишь во второй половине дня катера и суда смогли обменяться опознавательными сигналами с батареями и войти в гавань Виндавы. Это оказалось весьма своевременным, поскольку примерно спустя час в этом районе показались самолеты всех трех ударных полков ВВС КБФ – 1-го минно-торпедного (мтап), 57-го и 73-го бомбардировочных.
Не обнаружив обещанного десанта противника, 23 машины 1-го мтап (еще 21, под которыми были подвешены торпеды для низкого торпедометания, вернулись на базу) пошли на запасную цель – Мемель, где и сбросили свой бомбовой груз. Из 23 ДБ-3 и 9 СБ 57-го полка девять ДБ-3 бомбили Шилуте, такое же число Мемель, а остальные вернулись обратно. 28 СБ 73-го полка (еще 15 вернулось) не могли достигнуть Мемеля из-за ограниченной дальности полета и сбросили бомбы на две шаланды в гавани Павилоста, который к тому времени уже был занят противником. Над Мемелем противодействие нашим самолетам осуществлялось исключительно силами зенитной артиллерии, которая, при стрельбе на большие высоты, продемонстрировала свою полную неэффективность (правда, два ДБ-3 1-го мтап оказались разбиты при посадке – один при вынужденной, другой скапотировал на таллинском аэродроме). С воздуха эффект бомбардировки выглядел настолько впечатляюще, что сразу после налета командующий ВВС КБФ генерал-майор В.В. Ермаченков доложил начальнику штаба КБФ адмиралу Ю.А. Пантелееву:
