Ну, все. Адке соответственно приветы и поцелуи.
Жму и прочее, твой Арк.
Известный в будущем как критик фантастики, выступающий под псевдонимом «Вл. Гаков» (а иногда делящий этот псевдоним с Владимиром Гопманом), а пока еще просто Михаил Ковальчук так вспоминал об одной из встреч АНа с редакцией журнала «Вопросы философии».
ИЗ: ГАКОВ ВЛ. [ОБ А. Н. СТРУГАЦКОМ]
Место и время: редакция журнала «Вопросы философии», 1965 год. Действующие лица: АНС — «брат Стругацкий», уже кумир поколения (после «Трудно быть богом» и «Понедельника…»), но пока не Живой Классик. Еще черноволосый и без усов. Московские философы — все больше молодые и начитанные. И я — ученик седьмого класса, запойный любитель фантастики, еще не «Вл. Гаков», но уже определенно фанат Стругацких. Насколько помню, на вопросы мэтру в той компании не решился (собрался, кажется, весь цвет философской мысли), больше слушал. Только в конце протолкался к АНС с просьбой подписать свеженький, доставшийся по блату молодогвардейский томик — «Хищные вещи века» в паре с «Попыткой к бегству».
Из всего услышанного в тот вечер больше всего запали в душу два высказывания Аркадия Натановича. Первое (в ответ на долгий спич одного из присутствующих интеллектуалов о прогнозировании будущего): «Да кто вам сказал, что мы прогнозируем будущее? Мы просто описываем мир, в котором сами хотели бы жить. И, соответственно, мир, в котором не пожелали бы жить ни за какие коврижки». И второе, имевшее (как я понял много позже) прямое отношение к первому (разговор крутился вокруг тех же «ХВВ»): «Мир без денег и материальных забот может стать утопией, а может — и антиутопией. Страшно, если материальное изобилие свалится в руки тем, кто ничего, кроме как зарабатывать и потреблять, просто хапать, — не умеет, не обучен. А с другой стороны, лично нам с братом претит перспектива, при которой люди навечно обречены только зарабатывать и потреблять. Но как совместить первое и второе — мы не знаем».
На дворе, повторяю, стоял 1965 год. Шлейф от хрущевской «оттепели» еще не успел окончательно растаять, и слово «коммунизм» пока не приобрело бранного оттенка. До подавления «пражской весны» оставалось целых три года. И сколько всего впереди.
За точность приведенных цитат не ручаюсь: прошло сорок лет, целая жизнь. Но суть этих двух высказываний помнил все эти годы, из коих четверть века протекла для меня в личном общении с Аркадием Натановичем. Мысль, не покидающая сорок лет и не утратившая актуальности, согласитесь, это что-то значит.
ПИСЬМО БОРИСА БРАТУ, 8 МАЯ 1966, Л. — М.
Дорогой Арк!
1. В Лениздате положение прежнее. Я разговаривал с Ниной, все оказалось точным: из плана 67 г. нас перенесли в план 68-го, а УнС подписана цензурой и теперь скоро уже пойдут чистые листы. Если ничего не случится дополнительно. Трудно сказать, что может случиться — по мнению Нины, УнС проскочила чудом, вероятно, из-за того, что новый цензор, который не в курсе дел в ф-ке. Кроме того, важно, что подписывал не главред в свое время, а его зам, человек любящий и понимающий ф-ку. По-видимому, все еще может пойти насмарку из-за постановления, если оно будет повсеместно рассылаться и приниматься к исполнению, но сама Нина считает, что остановка и выкидыш маловероятны. Хотя и возможны. А с трилогией было так. Сначала стало известно, что при обсуждении плана 67-го в обкоме, трилогия была выброшена под предлогом «они и так много печатаются». (Кстати, одновременно, но уже под другим предлогом из плана был выброшен Конецкий, так что компания хорошая.) Предлог глупый, и скоро выяснилось, что, когда план возили в Москву в Комитет, там, увидев нашу фамилию, поморщились и сказали: «Знаете… эти Стругацкие… Стоит ли?.. Перенесите-ка их лучше на 68-й». Вот и перенесли. Я хотел пойти к начальству и устроить некоторую ругань: мол, из-за вас мы потерпели убыток, обманули другие издательства, отдали вам то, что намеревались публиковать в другом месте, а вы… Но Нина отсоветовала: бесполезно, а значит бессмысленно.
2. В связи с возможным выходом УнС я провел некоторую работу по подготовке рецензии. Здесь положение такое: все упирается в печатный плацдарм. В Ленинграде, в ближайшее время, по-видимому, никто о нас печатать никаких статей не будет — слухи о постановлении широко уже распространились, и хотя никто ничего толком не знает, человек, опубликовавший в «Смене» статейку Левы Куклина, получил некоторое порицание. О постановлении я рассказал под большим секретом только Брандмитревскому и Нине. От Бритикова это скрывается, ибо известно, что коль скоро он узнает об этом, никакой рецензии он писать не будет. Пока же он в принципе согласился. Я также попросил написать рецензию Урбана, но он сможет взяться за нее только числа 19-20-го, так как едет в Москву. В Москве он обещал понюхать обстановку и поискать плацдарм. В общем-то, все упирается в плацдарм. Как там у тебя?
