Когда все детали дальнейших действий окончательно уточняются, Корнелий отпускает своих коллег, попросив Вадима Маврина задержаться.
— Опять я сделал что-нибудь не так? — робко спрашивает Вадим.
— А это мы сейчас выясним, — таинственно усмехается Корнелий. — Сбегай-ка сначала на кухню за коньяком.
Все еще не понимая, в чем он проштрафился, Вадим уходит на кухню, а когда Корнелий разливает коньяк в рюмки, произносит жалобным голосом:
— Плохо разве я обструкцию на твоей лекции учинил?
— Кто говорит, что плохо? Отлично сработал! Я даже не ожидал от тебя такого.
— Так в чем же дело тогда?
— Давай выпьем сначала.
— А за что? Под каким девизом? Не будем же мы пьянствовать безыдейно?
— Ты меня радуешь, Вадька! — смеется Корнелий. — Прямо-таки на глазах растешь. А выпьем мы за твои успехи у Вари.
— Это можно, — расплывается в широкой улыбке Вадим. — За это я с удовольствием.
Они чокаются и выпивают.
— А что за чувства у тебя к ней? — продолжает Корнелий свой не очень понятный Вадиму допрос.
— Сам видел, какая девушка! Нравится она мне…
— И только? А может быть, любовь?
— Ну, этого я еще не знаю. Этого со мной еще ни разу не случалось.
— А она как же? Чем тебе отвечает?
— Этого, прямо тебе скажу, тоже не знаю. Вроде нравлюсь я ей… А может быть, только перевоспитать хочет.
— А почему решил, что нравишься?
— Я всем девкам нравлюсь, — самодовольно усмехается Вадим.
— Ну, это, милый мой, не довод. По аналогии, стало быть?
— Другим-то точно знаю, что нравлюсь, а ей по правде сказать — не уверен. Загадочные они, как кошки, эти образованные женщины, — сокрушенно вздыхает Вадим.
— Почему же, как кошки?
— Статью о них, о кошках, в журнале одном прочел.
— Это ты так свой культурный уровень повышаешь?
— Так ведь все остальное в журнале том неинтересно было. Скукота одна… А ты чего про Варю все у меня выпытываешь?
— Будь с ней, Вадим, поделикатнее, — будто не расслышав его вопроса, необычно серьезным голосом произносит Корнелий. — Постарайся действительно ей понравиться. Она племянница одного очень крупного ученого и очень может нам пригодиться. И читай побольше.
— Нет уж, от этого ты меня уволь! Что-нибудь одно: или за Варей ухаживать, или культурный уровень повышать. У меня на оба дела интеллекта не хватит.
— Ох, Вадька, Вадька, — смеется Корнелий, — интеллекта у тебя действительно кот наплакал. Ты и так в нашей корпорации в основном на силовых операциях. Ну, давай еще по рюмке и ступай домой.
В полдень Алексей собирается поехать в редакцию «Мира приключений», но вдруг раздается телефонный звонок.
— Да, слушаю вас, — говорит Алексей в трубку.
— Мистер Русин? — слышит он незнакомый голос с иностранным акцентом.
— Да, я.
— О, простите меня, мистер Русин! Я очень рад, что застал вас. Я корреспондент американский джорналь «Сайантифик Америкэн» Джордж Диббль и очень хотел бы… как это будет по-русски? Да, встретиться с вами. А чтобы вы не думаль, что я тайный агент наш Центральный разведывательный управлений, я передаю трубка ваш товарищ.
Алексей слышит приглушенный смех Диббля, а затем знакомый ему голос сотрудника комиссии по иностранной литературе Союза писателей:
— Здравствуйте, товарищ Русин! Мистер Диббль очень любит шутить, но встретиться с вами у него действительно есть большое желание. Алексей Александрович просит вас не отказать ему в этом.
— Ну что ж, если нужно, я готов, — не очень охотно соглашается Алексей.
— И хорошо бы сегодня.
— Сегодня?… Ну ладно, давайте сегодня.
— Тогда мы минут через двадцать — двадцать пять будем у вас.
Алексей кладет трубку и критическим взглядом осматривает свою комнату. Надо бы навести в ней порядок. Он всегда делает это сам, а Анна Павловна лишь генеральную уборку. Но в комнате как будто бы и так достаточно чисто, а наводить «лоск» специально к приходу американца ему не хочется.
Джордж Диббль является в половине первого. Один, без сопровождающих.
— О, добрый день, мистер Русин! Рад с вами познакомиться! Много слышал о вас… как это будет по-русски? Похвалебного? О да, похвального! Простите ради бога за плохой знаний русский язык.
— Ну что вы, совсем неплохо для иностранца.
