Пройдя по дороге километров десять, увернули в сторону и, углубившись на километр в лес, остановились в зарослях густого кустарника. Здесь было решено устроить временную стоянку.
Прежде всего надо было решить, что делать с пленными? Не таскать же их за собой? Один из них был сыном кузнецкого кулака, второй — из бедняков, служившим когда-то стражником. Звали его в Тютнярах не по фамилии, а по кличке — Васька Ширинка. Все согласись на том, что пленных надо отпустить, но Василий Ершов, озорно блеснув глазами, сделал веревочную петлю и закинул ее на толстый сук сосны.
— Что ты собираешься делать? — спросил его Зимин.
— Да вот, пленных надо повесить, — с самым серьезным видом отвечал Ершов. — Вот только не знаю, которого наперед?
Услышав это, Ширинка взвыл и повалялся в ноги Ершову, прося не губить его жизнь. Второй пленник остолбенел от ужаса и только испуганно моргал глазами, не в силах произнести ни слова. Желая прекратить эту неприятную комедию, я сказал:
— Ладно! Не будем пачкать своих рук. Идите, но помните, что мы скоро вернемся и, если кто хоть пальцем тронет наши семьи, тогда сами готовьте себе веревки.
Пленники не верили такому неожиданному для них исходу и, озираясь по сторонам, старались по лицам партизан угадать, шутка это или правда.
— Вам же говорят — идите! — зло крикнул Ершов.
Пленники сначала нерешительно попятились, потом повернулись и, трусливо оглядываясь назад, пошли медленно прочь и вдруг побежали бегом.
— Держи их! — озорно крикнул Ершов, и пленные, как будто их кто-то подхлестнул, побежали еще быстрее.
— Держи-и-и-и! Держи их! — заразительно смеясь, кричали партизаны.
Что же стало с карателями?
Напуганные до смерти, они на следующее утро приходили в Тютняры поодиночке и небольшими группами и рассказывали разные небылицы о красных. Поручик Козлевский, чтобы скрыть свой позор, вынужден был также преувеличить наши силы — не мог же он сказать, что бежал со своим карательным отрядом неизвестно от кого.
ПОСЛЕДНИЕ ДНИ В ТЫЛУ У БЕЛЫХ
Наша семерка в представлении белых выросла до отряда больших размеров, да еще и с пулеметами. Паника в Тютнярах была так велика, что командование белых вынуждено было послать туда подкрепление. На всех дорогах, идущих из Тютняр в сторону Урала, появились сторожевые заставы, и проезд мужикам туда был запрещен. Труднее стало и нашим разведчикам проникать в Тютняры. Доставка питания оттуда совсем прекратилась. Продовольствия, захваченного у Красного Камня, хватило всего лишь на несколько дней, потом хлеб стал плесневеть, а продукты испортились. Попытки проникнуть в Тютняры все чаще оканчивались неудачей. Правда, моему брату Петру один раз все же удалось пробраться в село по берегу озера Увильды. Когда мать увидела его вечером около дома, то страшно испугалась и стала просить, чтобы он скорее уходил. Она сунула ему в руки калач и, пугливо оглядываясь по сторонам, рассказала, что в Тютнярах свирепствуют каратели, вымещая на спинах крестьян свою неудачу у Красного Камня.
— У многих обыски были. Приезжали и к нам, перевернули все вверх дном, забрали ваши фотографии и обещали выпороть отца, если ее скажет, где скрываются сыновья, — говорила она.
Мы поняли, что в Тютнярах появляться больше нельзя. Послали Ершова и Ганю в Карабаш, чтобы разживиться каким-нибудь продовольствием. На что уж Ершов смелый и ловкий человек, но и тот ее смог пробраться в Карабаш. Всюду рыскали разъезды белых, все дороги были перехвачены. Гане с трудом удалось достать в лесу у лесоруба дяди Миши небольшой каравай хлеба, которого нам хватило всего лишь на один раз.
Питаться стало нечем. Правда, один раз Валентину Зимину удалось подстрелить дикую козу. Ребята за это готовы были его расцеловать. Но козы хватило, конечно, ненадолго. С питанием стало совсем плохо, поэтому решено было отправиться на старую стоянку, где у нас осталось немного сухарей и боеприпасы.
Пошли я и Стрижов. Взяли с собой верховую лошадь, чтобы привезти на ней эти запасы. Долго пробирались лесом. Дорогами идти было нельзя, потому что по ним все время шныряли разъезды белых. Шли уже не один час, но никак не могли попасть на место старой стоянки. Мы поняли, что заблудились… Тогда, привязав лошадь к дереву на длинную веревку, чтобы она могла пастись, решили продолжать поиски отдельно — один пошел в одну сторону, другой — в другую, — договорившись сойтись на этом месте к концу дня.
