А ее одежда! Не считая школьной формы, в которой она выглядела, по крайней мере, скромной девочкой, Аманда не вылезала из застиранных драных джинсов, прикрытых сверху безразмерным свитером, тоже не очень чистым. Волосы свисали длинными сальными прядями, лицо было мертвенно-бледным и прыщеватым. "О, моя некогда красавица-дочка, – подумала Берил и облегченно вздохнула, услышав стук хлопнувшей входной двери, внутренне приготовившись к неизбежной стычке с Амандой, когда та обнаружит, что ее возвращения ждали, – если бы твоя настоящая мать увидела тебя сейчас, она, возможно, была бы только рада, что отказалась от тебя".
В день шестнадцатилетия Аманды Арнольд и Берил решили, что стоит найти особый подход к дочери, и договорились вывести ее на праздничный ужин. Но в этот вечер Аманда вообще не пришла из школы. Сам по себе этот факт родителей не удивил. Аманда иногда позволяла себе оставаться на ночь у подруг, не предупреждая заранее. Но на следующее утро позвонила ее классная наставница, чтобы узнать, почему Аманда не появилась на занятиях, и, когда к вечеру она так и не дала о себе знать, родители в панике бросились звонить в полицию.
Аманда не появлялась неделю, пока ее не нашли на окраине города в компании безработных молодых ребят, самовольно заселившихся в огромном, викторианского стиля доме, огороженном рифленым железом и предназначенном к сносу. Она так и не сказала, почему ушла из дома и что делала все это время.
Вновь в родных стенах, Аманда бесцельно слонялась по дому, бледная и апатичная. Идти в школу она отказывалась; бывали даже дни, когда она не вылезала из постели. Казалось, в ней угас интерес к жизни.
Последовавшие за этим два года показались Берил и Арнольду леденящим душу кошмаром, который затягивал их все глубже. Они пытались любыми средствами вернуть Аманду в нормальное состояние, консультировались с врачами, социологами и даже с психиатром. Но усилия их были напрасны. Аманда оставалась вялой, безразличной и замкнутой и несколько оживлялась, только лишь когда встречалась со своими мерзкими дружками-бездельниками, а возможно, и наркоманами.
Берил по натуре не была экспансивной женщиной, но однажды, отчаявшись добиться от Аманды хоть какой-то реакции на свою просьбу, впервые подняла на дочь руку, однако в ответ получила кучу оскорблений. Не сдержавшись в очередной раз, в порыве гнева и возмущения она, сама того не ожидая, вновь ударила дочь. Но на этот раз Аманда восприняла атаку матери с ужасающим спокойствием, и эта пассивность испугала Берил больше, чем любой агрессивный выпад.
Итак, Арнольд и Берил несли свой тяжкий крест, воспринимая деградацию Аманды с молчаливой покорностью. Глубокий стыд пришлось им испытать, когда классная наставница Аманды пригласила их на беседу. Она объявила несчастным родителям, что их дочь по-прежнему прогуливает занятия, а когда все-таки появляется в классе, демонстрирует полное пренебрежение к учебе, и в итоге мягко, но достаточно красноречиво дала понять, что средства, которые Уиллоуби затрачивают на обучение своей дочери в Святой Монике, с большей пользой можно было бы расходовать в другом месте. В конце летнего семестра Аманда, так и не сдав выпускных экзаменов, покинула школу и стала подрабатывать секретаршей в различных конторах.
Огромное нервное напряжение, под гнетом которого находились все это время супруги Уиллоуби, начинало сказываться. У Арнольда участились сердечные приступы; он потерял аппетит, постарел и поседел. Хоровое общество он оставил, полностью утратив к нему интерес, и все чаще запирался после ужина в своем кабинете, оставаясь там на весь вечер. Берил продолжала посещать хоровые занятия, стараясь хоть там отвлечься от своих тревог и забот. Возвращаясь домой, она тут же спешила к бару за спасительным алкоголем, который помогал забыться хотя бы на какое-то время.
Конец наступил неожиданно и сразу, когда в четыре утра в дверь позвонили. Арнольд открыл двум полицейским, которые сообщили, что Аманда вместе с группой каких-то юнцов арестована за хранение наркотиков.
Слушание дела в суде состоится в ближайшие два месяца. Полицейские вежливо попросили родителей обеспечить присутствие их дочери на процессе. Сама же Аманда сидела в патрульной машине в сопровождении женщины-констебля.
