– Да, – сказала Аманда, глядя на него невинными глазами. – Я ее дочь, которую девятнадцать лет назад она отдала другим родителям.
Снеллер был крайне взволнован, но старался держаться непринужденно.
– Вы говорите правду?
– Конечно, вы можете проверить, если хотите.
– Она никогда не упоминала о вашем существовании, – подозрительно сказал он.
– А как бы вы поступили на ее месте? – Аманда жалостливо смотрела на него. – Ей очень стыдно за то, что бросила меня.
– Но вы сказали, что она отдала вас на удочерение. Это ведь не означает, что бросила, не так ли?
Аманда в упор смотрела на него, слезы закипали в ее глазах.
– А вы можете хоть на минуту представить мои страдания, когда я узнала, что я ее дочь? – Нижняя губа у нее задрожала.
Снеллер сидел не шевелясь.
– Да, конечно, для вас это было страшным ударом. Но что вы почувствовали, узнав, что вы дочь Леони О'Брайен? Каково ощущать себя дочерью такой знаменитости?
– Зачем вам это знать? – сказала Аманда; слезы так и стояли в ее глазах, не пролившись.
– Что?
– Я спросила, зачем вам это знать?
– Кто вам? – переспросил Снеллер, тут же поймав себя на том, что правильнее было бы спросить "кому вам".
– Вашей газете, конечно же. На кого, вы сказали, работаете?
– На "Глоуб".
– Забавно. Готова поклясться, что вы упоминали "Кроникл".
"Попался", – с раздражением подумал Снеллер. Вот что бывает, когда поспишь ночь в машине.
– Знаете ли, я на самом деле свободный журналист. Работаю на обе газеты. Они ведь родственные.
Аманду, казалось, совершенно не интересовали его объяснения.
– Ну, и сколько же "Глоуб" сможет заплатить мне за сюжет?
– Мы не имеем обыкновения платить за сюжеты.
– Как же, рассказывайте. Девчонке, что спала с тем футболистом, вы отвалили кругленькую сумму.
– Это совсем другое дело. Она многое нам рассказала, и этого хватило на три воскресных выпуска.
– Так и мой рассказ не меньше.
Тони вздохнул.
– При всем уважении к вам, Аманда, рассказ, подобный вашему, едва ли потянет на первую полосу. В лучшем случае получится небольшая заметка где-нибудь в середине номера. "Личное" – так у нас называется эта рубрика. Ничего сенсационного, так – душещипательная встреча матери со своей некогда покинутой дочерью. Поклонники О'Брайен будут тронуты.
– Встреча была вовсе не душещипательной. Она вышвырнула меня из своей квартиры. Оскорбляла. Это был какой-то кошмар. – У Аманды перехватило дыхание.
Глазки Снеллера заблестели. Это, пожалуй, потянет на первую полосу.
– Очевидно, вы ожидали совсем другого? Надеялись найти в ней нежность? Раскаяние? Сожаление? – Он подсказывал ответы, пытаясь приободрить Аманду, вдохновить на подробности.
– Я мечтала встретиться со своей матерью. Я восхищалась ею всю жизнь. Мне казалось невероятным, что Леони О'Брайен, моя любимая кинозвезда, может оказаться моей матерью. – Аманда расплакалась.
– Должно быть, вы испытали шок, это явилось для вас страшным ударом, когда вы столкнулись с ее реакцией? – торопил Снеллер.
– Я была потрясена, – всхлипывала Аманда. Снеллер принялся строчить в блокноте.
– Когда теперь вы увидитесь с ней? – спросил он.
– Она не хочет больше меня видеть, никогда! Она не хочет признать меня своей дочерью. – Рыдания Аманды становились все громче.
– Было бы хорошо поместить со статьей и кое-какие фотографии. Ну, знаете, мать и дочь…
Рыдания Аманды сменились воплями, и Снеллер почувствовал себя неловко – на них уже начинали оглядываться.
– Она не увидится со мной. Она не хочет меня знать. Ей было бы лучше, если бы я умерла.
– Почему вы так думаете? – спросил он, направляя ее мысль.
– Она кричала, чтобы я убиралась вон. И это родная мать!
– И что вы испытываете в связи с этим? – спросил он. К чему спрашивать, подумала Аманда. И так видно, что она чувствует. Но достаточно ли убедительна она в своей роли отвергнутой дочери? По правде говоря, бессонная и жуткая ночь, встреча с Леони – все это сказалось невероятным нервным напряжением. Так что слезы выжимать не пришлось: они текли сами.
Снеллер даже не изображал сочувствия; чужое горе было для него делом привычным. Даже к лучшему, что девчонка так расстроена, думал он. Чем больше слез, тем больше откровений, однако доводить ее до истерики не следовало бы. Так он ничего из нее не выжмет; они только привлекут к себе ненужное внимание. К счастью, Аманда, похоже, начинала успокаиваться и лишь тихонечко всхлипывала. Тони повторил свой вопрос:
