Билл услышал, как она подъехала, и уже стоял в дверях, ухмыляясь. Леони всегда радовалась встрече с ним, но сейчас ее поразило, как он постарел за то время, что они не виделись. Они нежно поцеловались на пороге, и Билл проводил ее в дом, такой же просторный и прохладный, как и римский palazzo Леони. Полы устилали старинные персидские ковры, в обстановке было кое-что из французской и английской мебели восемнадцатого века, стены украшали миниатюры импрессионистов. Леони вдруг осознала, что именно жизненного опыта Билла и тонкого понимания искусства не хватало Робу. Ей приходилось учить Роба всему, чему научил ее в свое время Билл – и иногда ей очень хотелось, чтобы рядом оказался зрелый мужчина. Но она тут же вспоминала о пьянстве, и тоска по Биллу уходила.
– Ты превосходно выглядишь, – приветствовал ее Билл. – За тебя что, стареет какой-нибудь твой портрет, спрятанный на чердаке? – Леони рассмеялась, оценив его шутку. Билл всегда был щедр на комплименты. И этого тоже ей теперь не хватало.
Леони бродила по дому, отмечая знакомые предметы, сохранившиеся с тех пор, как они были вместе. Это были вещи, которые они вместе выбирали и которые она оставила уходя. Леони тогда ничего с собой не взяла – не хотела, чтобы хоть что-нибудь напоминало ей об этом браке. И вот сейчас, стоя посреди гостиной, она с ностальгией рассматривала окружавшие ее предметы, которые привез сюда Билл из их дома. – Садись, пожалуйста, дорогая. Чувствуй себя, как дома, – донесся до нее из кухни счастливый голос Билла. – Почему бы тебе не поставить какую-нибудь музыку?
Леони подошла к музыкальному центру и выбрала пьесу Равеля. Ей всегда казалось, что в музыке Равеля есть налет сладкой грусти, и это как раз соответствовало настроению момента.
В гостиной появился Билл, держа в руках стаканы с какой-то кремовой жидкостью.
– Боже, что это? – спросила Леони, которая ожидала увидеть традиционный калифорнийский апельсиновый сок.
– Не шути так, – обиженно сказал Билл. – Неужели ты забыла свой любимый напиток?
Леони задумалась на какое-то мгновение и вспомнила.
– Конечно же, ананасно-кокосовый сок. Потрясающе! – Ее тронуло, что Билл до сих пор помнил ее вкусы. Очень давно, когда она только приехала в Штаты, этот напиток был калифорнийской новинкой.
Они сели напротив и улыбнулись друг другу.
– Бог мой, Леони, ты выглядишь так прелестно, что тебя нельзя не трахнуть.
Леони похолодела. И рассмеялась, чтобы скрыть свое смущение. Билл ей нравился, но она вовсе не собиралась ложиться с ним в постель.
– Даже не думай об этом, – отшутилась она, но намек был понятен.
– Что ж, тогда за тебя, малышка, – сказал Билл, поднимая свой стакан.
– Лучше расскажи мне о своем новом проекте. – Леони попыталась направить беседу в более безопасное русло. К ее удивлению, Билл промолчал. Последовала долгая пауза – он задумчиво рассматривал содержимое своего стакана.
– Никакого проекта нет, – наконец проговорил он.
– Что ты хочешь этим сказать? – Леони была озадачена. – Ты, кажется, говорил…
– Никакого проекта нет и не было. Вот уже несколько месяцев у меня нет никаких заказов. – Впервые она почувствовала, что Биллу горько. Конечно, он и раньше часто жаловался ей на то, что остается непризнанным талантом, который достоин лучшего, переживал, что его так ни разу и не представили к награде Академии киноискусства, но тогда они оба верили в то, что для него настанут лучшие времена. Сейчас Леони с удивлением и тревогой всматривалась в его лицо.
– Дорогая, мне нужны деньги. Я полностью разорен. – Леони вдруг разозлилась: не потому ли он пригласил ее к себе?
Она долго смотрела на него и внезапно решила.
– О'кей, сколько тебе нужно? – Вновь последовала долгая пауза. Билл, униженный, сидел молча. Взглянув на него, Леони почувствовала, что злость проходит. Ей стало его жаль. Он выглядел старым и разбитым. – Что случилось с тобой? – спросила она. В ее голосе звучала нежность. – Почему ты не пытаешься найти работу, ведь ты же чертовски хороший писатель. Почему?
– Я, я… – начал было Билл. Он заерзал в кресле и пробежал рукой по редеющим серебристым волосам. – Я иссяк. – Он грустно улыбнулся.
