Ее принесли одновременно с появлением Леони – холодной и элегантной в бледно-голубом льняном костюме. Тони поднялся на нетвердых ногах, чтобы поприветствовать ее, опасливо ожидая, пока она подойдет к его столику в темном углу ресторана. Любопытные посетители закрутили головами, наблюдая за Леони.
– Мисс О'Брайен, – приветствовал ее Снеллер самым любезным тоном.
Официант, склонив голову, отодвинул для нее стул и ждал, пока она сядет. Леони остановилась у столика и гневно уставилась на Снеллера.
– Вы не Джастин Гамильтон-Браун. Вы Снеллер, так ведь? Из "Глоуб"? – Имена и названия слетали с ее губ как оскорбления.
– Я временно прикреплен к "Кроникл", – поспешил вставить Снеллер, – вы ведь знаете, что мы входим в одну группу. – На Леони его слова, казалось, не произвели никакого впечатления. – Сожалею об этой путанице, – продолжал Снеллер, – я знаю, вы ожидали увидеть Джастина, но он задерживается в Индии, и редактор послал меня, чтобы я провел кое-какую подготовительную работу. – Его объяснения, и он это знал, выглядели неуклюжими. Грубые манеры Леони повергли его в величайшее смятение.
– Понятно, – сказала она, неохотно присаживаясь к столику.
Официант вновь поклонился, и Леони заказала минеральной воды.
– Почему со мной никто не связался предварительно? – спросила она, строго глядя на Снеллера.
Тони глотнул водки для храбрости.
– "Кроникл" очень заинтересован в этом материале. Зная, какой напряженный у вас распорядок, они подумали, что будет удобнее, если мы сначала сделаем серию снимков и, чтобы не слишком вас беспокоить, выясним, какие вопросы вы бы хотели затронуть в будущем интервью. Потом, если Джастин будет еще занят, он сможет провести это интервью по телефону, а я заранее подготовлю ему перечень тем. И тогда уже в первое воскресенье будущего месяца мы сможем все опубликовать. – Он сделал еще глоток.
– Меня не устраивает интервью по телефону, – сказала Леони. – Ничего хорошего из этого не получается. Я не возражаю сделать несколько фотографий – пусть даже и на этой неделе, но что касается интервью… Я всегда считала, что стиль Гамильтона-Брауна – это беседа по душам, один на один.
– Да, обычно это так и происходит. – Тони нервно ослабил узел галстука. – Но в случае с этим материалом очень поджимают сроки.
– А почему нельзя перенести на следующий месяц?
– Джастин уже завязан на интервью с премьер-министром. – Впервые в жизни Тони говорил правду.
Леони невольно поддалась натиску, и Тони продолжал, воспользовавшись благоприятным моментом:
– Видите ли, каждый месяц мы стараемся представить новое лицо: актера, политика, модельера, писателя, филантропа, ну и так далее, вы сами знаете.
Леони несколько смягчилась.
– Да, я понимаю. Спасибо, – поблагодарила она официанта, который принес ее воду и вручил обоим меню. Она мельком взглянула на список блюд. – Я сегодня ужинаю в ресторане, так что сейчас съем что-нибудь очень легкое.
– С мистером Фентоном? – спросил Тони; его охотничий инстинкт взял верх над осторожностью.
Леони сурово посмотрела на него, вновь насторожившись. Вопрос она оставила без внимания.
– Я возьму салат "моззарелла". А вы? – вежливо поинтересовалась она.
Тони уже казнил себя за оплошность. Не надо было действовать так грубо.
– О, лазань[4], пожалуй, и немного чесночного хлеба.
Леони стало понятно, почему он в такой жуткой форме.
– А что вы возьмете на закуску, мисс О'Брайен? Можно мне называть вас Леони? – спросил он.
И вновь его вопрос остался без ответа.
– С меня хватит салата, благодарю вас.
– Вот, оказывается, как вам удается сохранять великолепную фигуру, – весело продолжил Тони, игнорируя ее высокомерный тон.
– Возможно, – сказала Леони.
Когда официант принял заказ, Леони стала изучать своего собеседника. Почему он ей так неприятен? В конце концов, он ведь достаточно опрятен, правда, запах лосьона после бритья уж очень бил в нос; костюм на нем был дорогой, хотя несколько не по фигуре. Но была в нем изначально какая-то червоточинка. Да и лицо у него было какое-то пятнистое и опухшее – типичное лицо алкоголика, а ведь ему, скорее всего, не больше сорока.
