Найджел быстро направился с ее сторону, протискиваясь через толпу. Нельзя было терять ни минуты.
– Мисс О'Брайен, ваша игра сегодня была великолепна. Я бы хотел стать вашим агентом, но прежде вы позволите мне купить вам что-нибудь выпить?
Леони выглядела крайне изумленной таким неожиданным предложением.
– О Боже! – воскликнула она с обворожительной улыбкой.
– Найджел Бекштайн, – сказал он несвойственным ему резким тоном, протягивая ей руку. – Так я могу купить вам что-нибудь?
– Конечно. Я просто умираю от жажды! – Когда она говорила, глаза ее раскрывались еще шире, и он разглядел, что они зеленые – глубокие и переменчивые, как море.
Не обращая внимания на толпившихся возле нее поклонников, Найджел взял ее за руку, увлекая к бару. Леони послушно пошла за ним, и он почувствовал, что она опустошена после эмоциональной перегрузки спектакля. Через мгновение он уже протягивал ей апельсиновый сок, который она заказала, и усаживал на одно из пустующих мест.
– Итак, мисс О'Брайен, – начал он, придавая своему голосу самые убедительные интонации. – Я представляю агентство Ходжа и Флауэрса и приглашаю вас в нашу компанию.
– А вы прямолинейны, мистер Бекштайн.
– К чему терять время даром, мисс О'Брайен? Вы великолепная актриса. Я убежден, что вы можете стать "звездой". И хотел бы помочь вам в этом. У Леони перехватило дыхание.
– Вы действительно так считаете?
– Я бы не стал подставлять шею, если бы думал иначе, – ответил он.
Ее глаза сияли.
– Меня не волнует, стану я "звездой" или нет, мистер Бекштайн, но я очень хочу быть настоящей актрисой. – В ее голосе, хотя и тихом, звучала решимость.
– Так вы подумаете о моем предложении стать нашим клиентом?
– Я не могу. – Она опустила взгляд.
– У вас уже есть агент? – Он был удивлен. В театральных кругах еще ни слова не просочилось о том, что кого-то из выпускников академии уже присмотрели.
– Нет. – Она еще ниже опустила голову.
– Мисс О'Брайен, есть какие-то проблемы? – В голосе Найджела звучало искреннее участие. Когда Леони наконец взглянула на него, в ее глазах стояли слезы.
– Мистер Бекштайн, вы были очень добры. Я ценю ваше предложение, у меня даже нет слов, чтобы выразить вам свою благодарность. Но сейчас я не могу его принять. Если я приду к вам через полгода, не откажетесь ли вы тогда принять меня? – Она с мольбой посмотрела на него.
– Конечно, нет, – ответил он, совершенно сбитый с толку.
– Большое вам спасибо, – горячо поблагодарила Леони. – Вы даже не представляете, ВАК это важно для меня. – Слезы уже текли по ее щекам. – Извините, – она посмотрела на него в беспомощном призыве, – я не могу… – Она резко встала, опрокинув свой стул, и, прежде чем Найджел смог вымолвить слово, исчезла в толпе. Найджел, ошеломленный, остался сидеть, уставившись на полупустой стакан, оставленный ею на столе. В своей небогатой практике он впервые столкнулся со столь необычной реакцией неизвестной актрисы на предложение от одного из самых престижных театральных агентств Лондона. Наверное, это у нее от переизбытка эмоций, мудро рассудил он. Она, похоже, натура чувствительная. Несомненно, она позвонит, как только трезво все обдумает. Он тогда и предположить не мог, что пройдет почти два года, прежде чем она даст о себе знать.
А тем временем Леони ринулась к ближайшему туалету, где ее внезапно настиг страшный приступ тошноты. Предложение Найджела было заветным ключом к осуществлению ее мечты, но принять его мешало крайне важное обстоятельство. Она была на четвертом месяце беременности.
– Эй, Аманда! Я хочу орехов и желе, и немедленно!
– Я тоже!
Ливингстон ван дер Вельт-младший и его младший брат Уинтроп ворвались в бельевую, где гладила Аманда. Оба были в новой американской футбольной форме. Огромные накладные плечи, шлемы и наголенники на мальчиках пяти и восьми лет смотрелись гротесково и совсем уж нелепы в эту летнюю римскую жару, глядя на мальчуганов, подумала Аманда, вытирая со лба капельки пота.
Однако после первой же недели, проведенной в доме ван дер Вельтов в качестве временной няни, Аманду уже мало что удивляло в домашнем распорядке. Работу она нашла еще до отъезда в Италию по рекламному объявлению в журнале "Леди", решив тогда, что постарается продержаться на плаву как можно дольше, не влезая в отложенные десять тысяч Симона. Это облегчило ей и объяснение с Берил, которая, пожалуй, не приняла бы иной причины столь поспешного отъезда. Берил как-то странно забеспокоилась, узнав, что Аманда планирует уехать за границу на полгода. Она пробормотала что-то невразумительное о том, что сама скоро собирается в отпуск и, возможно, встретит Аманду в Риме. Это казалось столь невероятным, что Аманда не придала значения такому известию. После смерти Арнольда Берил вообще стала довольно странной, и прежде всего это касалось ее новой прически – смешно женщине ее возраста вдруг превращаться в яркую блондинку, хотя Аманда и вынуждена была признать, что смотрелось это неплохо.
