Как только Аманда вышла из комнаты, Симон быстро подошел к жене.
– Лиз, что нам делать, черт возьми? – Элизабет же теперь точно знала, что делать; именно этого от нее и ожидал муж. Она еще никогда его не подводила.
– Проводи ее, но, ради всего святого, будь с ней предельно вежлив, дорогой.
– Ты думаешь, она обратится в прессу? – Он нервничал, был резок и тороплив. Все нужно было решить до прихода Аманды.
– Нет, если ты будешь вести себя с ней иначе, – настаивала Элизабет. – Скажи ей, что сожалеешь о том, что произошло, что ты тогда поступил так, как считал разумным, и что постараешься заслужить ее прощение.
– Все это дельце может оказаться специально подстроенным, – раздраженно сказал Симон.
– Не думаю, дорогой, – тихо ответила Элизабет. – В конце концов, это можно легко проверить.
Симон мерил шагами комнату.
– Необходимо пресечь все это в зародыше, Лиз, иначе мы можем оказаться в большой беде. – Он вдруг резко остановился и, обернувшись, с улыбкой посмотрел на жену, словно его осенила блестящая идея. – Знаю: ты поговоришь с ней, – мягко предложил он. – Ты лучше меня разбираешься в подобных делах.
Они какое-то мгновение смотрели друг на друга, потом Элизабет медленно произнесла:
– Да… неплохая идея. Думаю, мне удастся подобрать к ней ключик. – Она в очередной раз убедилась в том, как необходима Симону.
Когда Аманда вернулась в гостиную, Симона там уже не было. Элизабет, дружелюбно протягивая ей руки, тепло сказала:
– Я так сожалею, моя милая, ты, наверное, переживаешь самый тяжелый момент в своей жизни, но ты должна понять и моего мужа. Видишь ли, все это обрушилось на него как снежный ком. Когда ты вышла из комнаты, он был в таком жутком состоянии – совершенно выбит из колеи. Надеюсь, ты простишь ему недолгое отсутствие.
Недоверие, промелькнувшее в лице Аманды, испугало Элизабет: она подумала, что зашла слишком далеко. Опустившись на диван, она поспешно добавила:
– Это его кажущееся безразличие – своего рода игра. Так он привык разговаривать со своими оппонентами в парламенте. Симон – такой человек, который никогда не выдает своих истинных чувств. И он просто не знает, что делать в таких деликатных ситуациях.
– Как вам, должно быть, тяжело, – холодно заметила Аманда.
– С годами я привыкла. Но, пожалуйста, Аманда, пойди, сядь со мной. – Она жестом указала ей место рядом с собой на диване. Аманда неохотно исполнила ее просьбу, чувствуя, что разговор в том ключе, как она задумывала, не состоится, а ее, вполне вероятно, просто вышвырнут отсюда.
– Я буду с тобой полностью откровенна, – искренне сказала Элизабет. – Ты думаешь, что проиграла, не так ли? Но знай: это не так. Симон не создан для семьи. Он совсем не занимается детьми, даже не видит их толком. Его это просто не интересует, понимаешь? Для него главное – карьера. В ней вся его жизнь. Но мы, кажется, зашли в такие дебри! – сказала она с легкой укоризной и рассмеялась.
Аманда почувствовала, как закипают слезы в глазах, и Элизабет взяла ее за руку, стараясь успокоить.
– Пожалуйста, попытайся простить его. Он был очень молод, когда ты родилась, а теперь он так хочет с тобой помириться. Что скажешь? Готова ли ты простить его?
– У меня, кажется, не такой уж большой выбор, не так ли? – сухо сказала Аманда. Она чувствовала себя сбитой с толку, обезоруженной этой выдержанной, разумной женщиной, которая совершенно неожиданно оказалась такой доброй и внимательной. Ну, конечно, Элизабет с малых лет учили вести себя достойно в непростых ситуациях. В конце концов, оба они – и она, и Симон – всего лишь пытались уйти от ответственности. Аманда не мигая уставилась на Элизабет и с некоторым любопытством ждала ее следующего шага.
– Он бы хотел помочь тебе. Ты сказала, что хочешь поступить в университет? Что ж, такую возможность для способного человека нельзя отвергать. Может быть, если ты позволишь нам помочь тебе…
Элизабет, слегка взволнованная, встала и направилась к письменному столику. Открыв один из ящиков, она вытащила чековую книжку и ручку. Рассудив, что десять тысяч фунтов будет весьма разумной суммой, она вывела ее на чеке. Для Аманды это целое состояние, для них же – крохи; если считать, что это плата за возврат к прежнему спокойствию. К тому же в деньгах Брентфорды никогда не нуждались. Не торопясь, Элизабет выписала чек, спокойно и методично заполнив корешок. Затем с улыбкой протянула чек Аманде.
