А, собственно, у кого хорошо? – иногда приходил в голову каверзный вопрос. У экселянса и сейчас все вроде неплохо… Живет со своей послицей как столбовой дворянин, в ус не дует. Рядом с посольством, на работу можно приходить в халате и домашних тапочках. Палаты – просторные, трехэтажные, мечта любого колонизатора в Африке! Раньше в них размещалась гостевая резиденция какого-то крутого западного банка. Челяди домашней – целый двор – так и снуют, туда, сюда, аж в глазах рябит.
К столу барскому ежедневно в изобилии личный повар подает свежие овощи и фрукты, мяско парное. Это наши военные советники спецбортами из провинций доставили. На обычной машине простой смертный дипломат туда не доберется, Лузанвиль пока еще в блокаде. Услужливый представитель Минрыбхоза не забывал, что послу фосфор требуется, подбрасывал seafoods и прочую океанскую живность.
Когда в городе случались перебои с водой, фокусник-завхоз Иван Сергеевич (мастер на все руки, в свое время трудился до седьмого пота, как шахтер в воркутинском забое, в Москве в Управлении по обслуживанию дипломатического корпуса МИД) по щучьему велению неизвестно где живительную влагу добывал и во вместительной цистерне в огромадных количествах привозил в резиденцию посла. Воды хватало на все, даже для бассейна и поливки прелестного садика с зеленой травкой и аккуратно подстриженными кустами восхитительных роз. Словом, рай земной, деревенская пастораль. Вот еще бы прислугу переодеть в костюмы пастушков и пастушек, да шустрых посольских детишек куда-нибудь подальше определить, с глаз долой… А то бегали, чертенята, шумели, идиллию нарушали. Да еще через забор тайком подглядывали, когда барин со своей мадам после трудов праведных в бассейне плескались, водные процедуры принимали.
С другой стороны, спору нет, никто и не говорит, что посол великой супердержавы должен жить в хижине, ходить в рубище, ездить на осле и истязать свою плоть голодом. Да, по сути, Авилкин и сам мужик неплохой. Отличный профессионал, в мудреной проблематике Лоренсии и всего африканского региона разбирался классно.
Судьба у него непростая. В войну партизанил на Украине, был неоднократно ранен. Награжден боевыми орденами. Потом – партработа на Урале, учеба в дипакадемии и успешная карьера в МИДе. Его Елена Ивановна – ему под стать. Тоже фронтовичка, «Беломорины» изо рта не выпускает. Закончила ВУЗ, работала инженером, после войны восстанавливала народное хозяйство…
В Лоренсии мы хронически недосыпали: было много всяких важных, как тогда казалось, дел и делишек, жизнь била ключом. Поначалу часто ловил на себе недоуменный взгляд Маруси – обещал ведь, дорогой, показать «жемчужину» Африки, а где мы с тобой оказались? Потом привыкли. Все быстро «слюбилось-стерпелось». Многое компенсировал ласковый океан, полный рыбы, кровожадных атлантических акул, мурен и прочей морской нечисти. Роскошные безлюдные песчаные пляжи, высоченные дюны, каких больше нигде не увидишь, багровые закаты. А, главное, что помогало выжить – «как молоды мы были, как искренне любили…»
Тогда каждый прожитый день казался значительным, важным, полезным. Иногда приходила в голову шальная мысль, что надо бы как-нибудь сесть перед чистым листом бумаги и написать для еще не родившихся внуков своим стареньким “Паркером”, купленным на стажировке в уютном европейском городишке, самый интересный в мире рассказ о героях и негероях невидимого простому обывателю фронта. Но, каюсь, не сел. Чернила кончились, да и после ежедневных приключений сил хватало только доползти до постели.
А, видимо, зря не сел. Кто еще напишет об исчезнувшем или убитом агенте, помянет его тихим добрым словом? В общем, как там у Габриеля Гарсии Маркеса: «El coronel no tiene quien le escriba».
Нет, страна-то была замечательная и по-своему уникальная. Наверное, ее можно было даже полюбить. Я посещал Лоренсию до начала революционной катастрофы дважды. Накоротке, в составе советских делегаций, в скромной должности помощника шефа протокола и переводчика. В то время африканская колония, пять веков прожившая в тисках рабства, потихоньку поднималась с колен и закипала. Мы присматривались больше не к тем, кто имел вес и был тогда у власти, а к тем, кто хотел эту власть взять у колонизаторов. С нашей помощью, конечно. Без нас – никуда. И без кубинцев. Почему-то сейчас кажется, что лучше бы без. Присмотрелись мы в итоге очень пристально, но к тем ли? Время покажет…
