Нефтяной принц - страница 136

— Да, — ответил вождь, заметив умоляющий взгляд своей жены.

— Тогда возьми свой калюмет. Мы не можем терять времени.

Нитсас-Ини носил свою трубку на шее. Он снял ее, наполнил табаком и зажег. Сделав шесть положенных затяжек, он протянул ее Нефтяному принцу, от которого трубка перешла сначала к Батлеру, потом к Поллеру. Нефтяной принц чувствовал себя в безопасности; он даже не обратил внимание на то, что Вольф не дотронулся до калюмета и, — следовательно, не был связан договором.

Все удобно расселись на земле, и Гринли начал рассказ. Он поведал о «найденной» нефти, не назвав, правда, места; о продаже месторождения банкиру; о своем путешествии в горы. Он сказал, что встретился с переселенцами, Батлером и Поллером, Олд Шеттерхэндом и другими охотниками на ранчо Форнера, а потом все попали в лапы нихора, у которых они и увидели плененных раньше разведчиков навахо. Именно от них они слышали, что Мокаши убил Хасти-тине.

Навахо сидели молча, и можно было только догадываться, что творилось в душах вождя и его жены, внешне старавшихся держаться спокойно. Они отлично понимали, в какой смертельной опасности находится их сын. За все время рассказа Вольф не сводил глаз с губ Гринли. Никто так и не догадался, что пленные уже свободны, а Нефтяной принц откровенно лжет. Когда он сделал паузу, вождь спросил:

— Как же вам удалось бежать?

— При помощи маленького перочинного ножа, не замеченного врагом. Руки наши, правда, были связаны, но один из моих товарищей сумел залезть в мой карман, вынуть ножичек, раскрыть его и разрезать мои путы, а я потом то же самое проделал с остальными двумя.

Нитсас-Ини на некоторое время задумался, потом быстро поднял голову и спросил:

— А потом?

— Потом мы быстро вскочили, подбежали к лошадям, запрыгнули на самых ближних и умчались.

— Почему же вы не освободили других?

Вопрос был каверзным, и глаза вождя внимательно следили за Нефтяным принцем. Тот собрал всю свою волю и ответил:

— У нас не было времени. Один из часовых заметил, что мы встали, и нам не оставалось ничего иного, как спасаться бегством.

Он думал, что удовлетворительно объяснил ход событий, и не заметил никакого подвоха в вопросе вождя:

— Тот маленький ножик у тебя с собой?

— Да.

— Вы лежали возле других пленников?

Гринли охотно сказал бы «нет», но это было невозможно, потому что перед тем он уже утверждал обратное. Он уже начинал догадываться, куда клонит Нитсас-Ини, а тот строгим голосом сказал:

— Если бы я не раскурил с вами трубку мира, то приказал бы вас снова связать!

— Почему? — испугался Гринли.

— Потому что вы либо просто лжецы, либо отъявленные негодяи. Или вы лжете нам сейчас, или обошлись с товарищами по несчастью самым недостойным образом.

— Мы не могли их спасти.

— Но ты мог сунуть этот маленький ножик ближайшему к тебе пленнику.

— Я же сказал: уже не было времени!

— Не лги! Даже если так, вы могли бы перехитрить преследователей, вернуться тайком и освободить других пленников.

— Мы не могли этого сделать. За нами пустились в погоню человек двадцать — тридцать, тогда как остальные двести семьдесят оставались на месте.

Едва произнеся эти слова, Гринли уже пожалел о них. Оказалось, что он совершил непоправимую ошибку, потому что вождь спросил:

— Значит, их было три сотни? Гораздо больше, чем ты уверял нас. Значит, их силы превосходят нас. У тебя два языка, берегись!

— Ну… я считал приблизительно, — оправдывался Нефтяной принц.

— Так открой свои глаза получше! Если ночью ты видишь, сколь велики силы нихора, то теперь, днем, посмотри, сколько воинов собралось здесь. На каком берегу стоят лагерем нихора?

— На правом.

— Когда они хотят выступать?

— Через несколько дней, — солгал Нефтяной принц, — потому что они ожидают подкреплений.

— Опиши нам поподробнее это место.

Тут Гринли постарался, как мог, и добавил:

— Теперь я сказал все. Надеюсь, что и ты сдержишь слово. Дай нам оружие и разреши уехать!

Сильный Гром задумчиво покачал головой и через некоторое время ответил:

— Нитсас-Ини, верховный вождь навахо, еще никогда не нарушал слова. Но можете ли вы доказать, что в ваших словах есть хоть доля правды?