— Я постараюсь, но, госпожа, такие дела быстро не делаются. Вы желаете, чтобы я привел ее сюда, во дворец?
— Конечно, дурак, я же не могу отсюда выйти. Постарайся.
Она сунула в потную ладонь мешочек с монетами. Эта простая мера всегда придавала резвости ее неповоротливому гонцу.
Ждать пришлось больше недели, и Ланьхуа уже стала охладевать к своей затее, когда однажды промозглым вечером Ань Дэхай сообщил, что нашел ту, кого она искала. Сегодня ночью старуха обещала прийти.
— Ох, не сносить мне головы, если нас поймают! — причитал он, заглядывая в глаза застывшей, словно изваяние, госпожи.
Уже в следующую минуту щеки Ланьхуа зарделись, а сердце забилось так, как будто она карабкалась по склону холма.
— Кто она? — спросила красавица, когда снова обрела дар речи. — Где ты ее нашел?
— В лачуге на краю города. Говорят, она принадлежит к древнему ханьскому роду, а ее предки служили при дворе императоров Мин звездочетами или лекарями, никто точно не знает. Эта семейка давно занимается колдовством.
— Когда она придет, Ань Дэхай, оставь нас одних, но будь неподалеку.
«Кто знает, чего ожидать от старой ведьмы», — добавила она про себя.
Ланьхуа начала уже засыпать под заунывный вой ветра, плутавшего среди сливовых деревьев в саду, когда раздался еле слышный стук в дверь. Она проснулась мгновенно, все вспомнила и стремительно обрела ясность мысли.
В комнату просунулась голова евнуха. Он бросил красноречивый взгляд на госпожу и пропустил вперед сгорбленную, замотанную в отрепья старуху.
— Это Чунтао. — Он с трудом сдержал улыбку.
Чунтао — «весенний персик». Надо же, какая насмешка судьбы. По тому, как зло глянула старуха на своего провожатого, стало понятно, что она все-таки заметила улыбку.
— Тебе ли насмехаться надо мной, получеловек? Посмотрим, на что ты станешь похож в старости — на жирную устрицу?
Смех у нее оказался резкий, скрипучий. Ань Дэхай задохнулся от возмущения, незаметно плюнул сверху на старуху и вышел, как того и хотела Ланьхуа. И что за блажь ей пришла в голову связаться с таким злобным пугалом?
— Что скажешь, красавица? — Без всякого почтения старуха подошла поближе к печке, постукивая своими туфлями. — Хочешь подхлестнуть судьбу?
Она скинула шаль, распахнула тряпье, в которое была замотана, и по комнате поплыл густой аромат роз. У Ланьхуа даже голова закружилась от такого сильного запаха.
Она молча разглядывала старуху. Сморщенное темное лицо, маленькие глаза прячутся в складках сухой кожи. Губы запали, щеки обвисли. Ночная гостья была невероятно уродлива, но в чертах ее лица, в тонком носе и линии скул угадывалась давняя красота. Узловатые пальцы, скрюченные, с длинными желтыми ногтями напоминали когти хищной птицы. Ступни у старухи были маленькими и выгнутыми, как копытце, значит, она действительно происходила из хань. Интересно, какой была эта колдунья в молодости? Помнит ли об этом кто-нибудь? И помнит ли она сама? Не превратится ли она, Ланьхуа, в такое же страшилище, прожив во дворце бессмысленную, пустую жизнь?
— Что, не нравлюсь? — скрипела старуха. — Да, когда-то красивейшие и богатейшие мужчины добивались моего расположения. Все проходит, и первой проходит молодость. — Она с кряхтением уселась на пол перед Ланьхуа. — Так чего же ты хочешь?
Черные, как бездна, глаза вдруг открылись и заглянули Ланьхуа в самую душу.
— Хочу стать императрицей! — выдохнула Ланьхуа и сама поразилась словам, слетевшим с губ.
Она не думала об этом. Или только об этом она и думала? Не о любви императора, не об успехе во дворце, а о главном, что даровало бы ей власть, богатство, влияние во всей Поднебесной.
— Да, я хочу стать императрицей, — твердо повторила она и открыто посмотрела в глаза старухе.
— А чем ты готова заплатить?
— Я отдам все, что у меня есть, — не колеблясь, ответила Ланьхуа.
— Этого слишком мало. — Старуха усмехнулась.
— Но что еще я могу предложить?
— Когда-то мой род потерял все: земли, богатство, положение. В этом виноваты Цин, — прошипела колдунья.
— Но это было так давно.
— Моя утрата не имеет срока давности. Ты можешь купить успех и величие, заплатив могуществом империи. Чем выше будешь подниматься ты, тем ближе к гибели окажется династия Цин.
