Недобрые Самаритяне: Миф о свободе торговли и Тайная История капитализма - страница 122

По правде говоря, «первоклассных экономистов» по проф.Уинтерсу в странах Восточной Азии [как раз-то] и не было. Японские руководители экономики может быть и были «первоклассными», да только совсем не экономистами – в основном, они были юристами по образованию. До 1980-х годов, те немногие экономические знания, которыми они обладали, были в основном «неверного» рода – экономика по Карлу Марксу и Фридриху Листу, а не по Адаму Смиту и Милтону Фридману. На Тайване главными фигурами в государственном управлении экономикой были инженеры и учёные, а не экономисты, а в Китае такое положение сохраняется и сегодня.[371] До 1970-х годов в Корее тоже была высока доля юристов в рядах экономической бюрократии.[372] В 1970-е годы творцом «Программы индустриализации тяжёлой и химической промышленности» («HCI») президента Пака Чон-Хи [Республики Корея] был О Вон Чул (Oh Won-Chul), инженер по образованию.

Можно с полным основанием утверждать, что для того чтобы проводить хорошую экономическую политику нужны умные люди. Но эти «умные люди» не обязаны быть «первоклассными экономистами» проф.Уинтерса. И вообще, эти «первоклассные экономисты» могут оказаться не слишком полезны для экономического развития, если их обучали неолиберальной экономике. Кроме того, в процессе развития качество [чиновничьего] аппарата может улучшаться. Конечно, для таких улучшений требуется вложения в [повышение] возможностей управленческого аппарата. Но также управленческому аппарату нужно [иметь возможность] тренироваться с [принятием и воплощением] «трудных решений». Если аппаратчики будут держаться за (казалось бы) «простые решения», вроде свободы торговли, то у них никогда не разовьются способность браться за «трудные» задачи [и решать их]. Если вы мечтаете отточить свои трюки настолько, чтобы попасть на телеэкран, нужны домашние тренировки.

Недостаточно просто знать, какие именно управленческие решения нужны в ваших конкретных обстоятельствах. Страна должна быть в состоянии воплотить их в жизнь. За последние четверть века Недобрые Самаритяне невероятно затруднили развивающимся странам возможность [последовательно] проводить политику, благоприятную для их развития. Для того, чтобы не дать им такой возможности, они пользовались [всею мощью] Нечестивой Троицы – МВФ, ВБ и ВТО, региональных многосторонних финансовых организаций, своими собственные бюджетами оказания иностранной помощи, двусторонними и региональными соглашениями о свободной торговле или об инвестициях. Они заявляют, что политику защиты национальных интересов [не путать с национализмом!] (вроде протекционизма в торговле и дискриминации иностранных инвесторов) следует запретить или серьёзно урезать, не только потому, что они, как утверждается, вредны для самих стран их практикующих, но также потому, что они ведут к «нечестной» конкуренции. Доказывая эту мысль, Недобрые Самаритяне постоянно прибегают к тезису об «уравнивании шансов».

Недобрые Самаритяне требуют, чтобы развивающимся странам не позволяли пользоваться дополнительными инструментами [экономической] политики протекционизма, субсидирования и [административного] регулирования, потому что они-то и составляют [суть] нечестной конкуренции. Если бы им позволили такие вещи, – утверждают Недобрые Самаритяне, – развивающиеся страны были бы подобны футбольной команде, нападающей вниз по склону холма, в то время как их соперники (богатые страны) выбивались бы из сил, действуя снизу вверх на неровном футбольном поле. Устраните все протекционистские барьеры, и пусть все конкурируют на равных; в конце концов, воспользоваться благами рынка можно, только если лежащая в его основе конкуренция честна.[373] Кто может спорить с такой разумной мыслью: «уравнять шансы»?

Я могу – когда речь заходит о состязании между неравными игроками. И оспорить её следует всем нам, если мы хотим построить международную систему [экономических отношений], которая способствует экономическому развитию. «Уравнивание шансов» приводит к