Неделя длинных ножей - страница 74

Бледнея, что было заметно даже под толстым слоем макияжа, она вслушивалась в гул кабины.

— Сейчас он едет вверх… А вот поехал вниз.

Лифт остановился, Игорь вышел.

— Сначала вверх. Потом вниз, — сказала она, и тот согласно кивнул. — Вот так это было… — сказала она негромко. — Значит, это сделал не он? Не мог же он снизу забросить гранату на балкон девятого этажа? Только с крыши. Значит, это сделал кто-то другой?

Шаравин пожал плечами, переглянувшись с Денисом и Игорем.

— Но тогда зачем он приходил сюда? — спросила она. — Это же он здесь был! У меня очень хорошая память.

— Успокойтесь… — сказал Денис. — И спасибо, на сегодня хватит. У нас к вам потом будут еще вопросы. И я вам обещаю: мы сделаем все возможное, но убийц найдем.

— И их заказчиков! — с жаром сказала она.

— …И заказчиков, — подтвердил Денис. — Мы обязательно об этом поговорим. Но не сейчас.

— Понимаю, — она оглядела присутствующих, кивнула и вернулась в квартиру.

— Итак, констатируем: стрельбы здесь точно не было, — сказал Шаравин. — Была брошена граната Ф-1, верно? И ее осколки уже собраны и идентифицированы, включая те, что извлечены из погибших и раненого зятя…

Все согласно кивнули.

— Откуда? — спросил Денис.

— Только с крыши… — сказал Шаравин. — Больше неоткуда. У соседей балконы застекленные. А у них нет. Сами слыхали. Стало быть, убийцы это знали?

— Какие-нибудь следы еще есть? — спросил Денис.

— Откуда? Все снегом замело…

— Ладно. Хочу убедиться в этом сам. Сейчас слазаю туда, на крышу, и все посмотрю свежим взглядом.

Через некоторое время он выбрался на крышу, слегка заметенную свежим снегом, который действительно прошел ночью. Никаких следов, конечно, заметно не было… А посмотреть здесь вечером было некому, недовольно подумал он.

Впрочем, этот снег пока свежий, рассыпчатый, не слежавшийся. До этого была небольшая оттепель, затем подморозило… И если осторожно сгрести…

Денис, отметив направление, стал осторожно смахивать перчаткой выпавший снег, пока не заметил отпечатки чьей-то обуви на ледяной коросте. Стараясь ее не нарушить, он добрался до края, лег на живот, заглянул вниз.

Шаравин прав. Гранату можно было бросить только отсюда, с крыши. С других застекленных балконов — исключено. Только отсюда. Он разглядывал какое-то время обломки бетонной плиты, выступающие из стен.

Значит, этот подонок прекрасно все видел. И коляску с ребенком в том числе. И все равно бросил туда гранату. Но не младенца же ему заказывали! А сам Цивилло вполне мог находиться в другом месте, на той же кухне, то есть уцелеть. Конечно, убийство близких тебе, особенно любимой внучки, может человека уничтожить морально. Он сломается и пойдет на любые условия…

Но это может вызвать и ответную реакцию, такую, что мало не покажется. Значит, был здесь еще какой-то резон, пока неизвестный.

— Там, на крыше, можно снять след, как раз над местом преступления, — сказал Денис, когда снова присоединился к оперативно-следственной группе.

Утром Турецкий прибыл в Матросскую Тишину для допроса Доронина.

— Все свои вопросы, гражданин следователь, сначала запишите в протокол, — прохрипел Дон после выполнения всех формальностей, кивнув на диктофон. С похмелья его губы были синими, с белым налетом. — Мы ученые. Сначала прочитаю в письменном виде, после думать буду: отвечать или нет. Иль сначала адвоката позову. Хотя не верю я им.

— Обязательно. Я буду вести протокол, а в ходе допроса будет проводиться аудиозапись ваших показаний. — Турецкий кивнул на стол, где лежал небольшой японский диктофон. — Итак, согласно статьям сорок шестой и сто девяностой УПК вы допрашиваетесь в качестве подозреваемого…

— Не верю я им… — повторил Дон. — Можете спрашивать без адвоката.

— Это вы уже говорили…

— И адвокатам и технике этой… Вы что угодно можете переиначить. А мы к бумажному протоколу привычнее, он нам больше доверия внушает.

— Согласно статье сто девяностой УПК ход и результаты допроса отражаются в протоколе, — терпеливо ответил Турецкий. — Если сейчас записывать каждое ваше слово, это займет гораздо больше времени. А магнитную запись мы дадим вам прослушать после допроса, потом расшифруем и занесем в протокол, и вы прочитаете и распишетесь…