Дон вошел в дальний подъезд, потом поднялся на последний этаж, открыл люк чердака и через крышу добрался до своего подъезда. Мог бы так сделать с самого начала, подумал он.
Спустившись с чердака, он остановился на соседней лестничной клетке. Прислушался… Кто-то едва слышно переговаривался ниже этажом. Он постарался быстро и как можно тише открыть дверь, вошел в квартиру.
Люба спала, откинув голову на локоть, покрытый синяками. Дон некоторое время смотрел на нее, потом взял телефон и, потянув за собой шнур, вышел с ним в соседнюю комнату. Там он включил свет — чего теперь бояться-то — и какое-то время раздумывал, решаясь. Ведь шлепнут из пистолета, когда только откроет дверь… Скажут, оказал сопротивление при задержании. Не сдержались, мол, от гнева за погибшего товарища капитана Анисимова… Он смотрел на свое отражение в темном окне. С кем бы потолковать, посоветоваться? Есть один такой, кто точно не продаст. Павел, Павлуха… Да засекут ведь, подставишь и его. Ладно, сделаем иначе…
Снял трубку, набрал ноль два.
— Соедините меня с Петровкой, 38, — сказал он. — Срочно. С дежурным. Или с другим вашим начальником. Только побыстрее!
— Что у вас случилось? Может быть, вас соединить с местным отделением милиции?
— Слушай, барышня, некогда мне, понимаешь? Хочу предотвратить серьезное преступление! — повысил он голос. — Может, я здешним ментам не доверяю! Быстро соединяй, как в Смольном! Иначе здесь будет гора трупов! И ответишь потом по полной за бездействие!
— Ну хорошо, я вас соединю с дежурным по городу…
— Вот так бы сразу… — он уперся лбом в стол, прикрыл глаза.
— Я Вячеслав Доронин, — сказал он через какое-то время, когда услышал хрипловатый голос представившегося дежурного по городу подполковника Звенягина. — Тот самый, что убил вашего капитана Анисимова. Хочу сдаться на вашу милость.
— Понятно… — дежурный был явно озадачен. — А что раньше прятался?
— Некогда, товарищ подполковник! Потом объясню гражданину следователю… Сейчас меня ваши менты будут убивать. Потому вам и звоню… Срочно присылайте наряд, а то ничего не узнаете!
— Сообщите ваш адрес! Сейчас выезжаем.
— А то вы не знаете… — скривился Дон. — Небось уже номер определили, пока мы с вами балаболили, и дом с улицей, и код в подъезде. Да, и «скорую», и охрану для моей знакомой, пожалуйста, потом вам все объясню…
Он положил трубку, поднял глаза на вошедшую на кухню Любу. Она прислонилась к стене, ее лицо было одного с ней цвета. Он вскочил, чтобы поддержать ее, усадил на табурет.
— Ты что, Слава… — она со страхом смотрела на него. — Милицию вызвал?
— Все будет путем, — тряхнул он головой, доставая из холодильника початую бутылку водки. — Все нормально. Тебе нельзя, а я напоследок… Там уж никто не нальет.
Наряд омоновцев в темных вязаных масках прибыл ровно через пятнадцать минут.
Дон стоял в дверях с поднятыми руками и вывернутыми карманами.
— Мужики, — сказал он, когда наручники защелкнулись на его запястьях. — Мы так не договаривались! Меня увезете, а они ее убьют. И где «скорая», где?
Его грубо подтолкнули к выходу. Но он уперся в дверях, расставив локти.
— Мы так не договаривались! Не пойду, пока не вызовите! Убивайте здесь! Вы на нее посмотрите, они ж ее избили всю!
— Слава, не надо… — слабо охнула Люба. — Я лучше сама вызову!
— Нет, — помотал он головой. — Врача вызовите при мне! Прямо сейчас. Чтоб я это слышал.
— Сам не мог до сих пор вызвать? — хмуро сказал один из них, по-видимому, старший.
— Вызывал уже… — усмехнулся Дон. — Только трубку сняли в другом месте… И сразу поняли, что я здесь у нее торчу. Думаете, одни вы на меня охотитесь? Вы звоните, звоните. Сами сейчас услышите.
Старший недовольно взглянул на часы, снял с подбородка маску, взял трубку, набрал номер.
— «Скорая?» — спросил он. — А кто это? Мне «скорая» нужна!
Потом вопросительно посмотрел на Дона.
— Говорил же вам, — покачал тот головой. — А теперь посмотрите распределительный щиток в подъезде. Куда и к кому наш номер подсоединен…
Они снова переглянулись.
— Сходи, посмотри… — негромко сказал старший одному из омоновцев. — И исправь, если что не так.
