Это негодование естественно, потому что сама природа внушает нам питать отвращение к каждой несправедливости, испытываемой нами или другими, — справедливо, если мы сами не вызывали людей на оскорбления и вражду. Мы имеем право отражать от себя каждое нападение на наше здоровье, честь и имущество.
Гнев, как живейшее чувство, возбуждаемое неправдой, может быть даже благодетелен, устрашая врага от нанесения нам большей несправедливости.
Христианство также не осуждает гнева, а только предостерегает от греховных взрывов (Ефес. 4:26,[179] 31[180]). Но они очень легко могут последовать, потому что гнев бывает раздражителен и страстен.
Тогда гнев служит уже нарушением любви ко врагу.
Гневный, волнуемый страстью, нападает на оскорбителя раздражительными словами и поступками, не дает ему времени для извинения в его поступке, для поправления учиненной им неправды.
Быть может, оскорбитель готов на извинение и хочет загладить свою ошибку, особенно если его оскорбление было не намеренное и не из злобы, чего гневный, в порыве своей страсти, не может рассудить.
Но он этим побуждает врага к новым оскорблениям и ссорам, вина которых падает на его собственную совесть (Прит. 29:22[181]). При деятельных нападениях на оскорбителя он подвергает даже опасности его здоровье и жизнь (Сир. 8:13[182]).
Опыт подтверждает это многими печальными примерами (1 Цар. 20:30–33[183]). Как, следовательно, тяжко нарушает заповедь любви ко врагам человек гневный! Поэтому заповедуется нам: “не давайте место гневу”. Старайтесь подавлять в себе раздражительность и дайте себе время подумать, действительно ли тот, кто оскорбил вас, есть враг ваш.
Представляйте себе гибельные следствия гнева (Иак. 1:20[184]).
2. Поддержанием враждебных расположений к врагу.
Человек со спокойным и податливым характером не так сильно раздражается оскорблениями.
Но он глубоко к сердцу принимает обиду и часто гораздо дольше питает чувство вражды, чем человек гневливый.
Он намеренно поддерживает враждебные и ненавистные расположения к оскорбителю, дышет к нему недоброжелательством, смотрит на него с презрением.
Такими расположениями, хотя бы они и не выражались внешними, деятельными нападениями на личность врага, мы также грешим против него.
Как трудно бывает определить иногда, действительно ли тот или другой — враг наш, намеренно ли или без намерения он оскорбил нас?
В последнем случае наша вражда не будет ли несправедливостью, на которую он может жаловаться?
Но положим, что он враг наш. Не есть ли он также — и брат наш, к которому милосердый Бог оказывает терпение и снисхождение?
Иисус Христос заповедует нам любить всех людей, следовательно, и врагов.
Но где следы этой любви в сердце, которое намеренно поддерживает ненависть и презрение?
Посредством такого отношения не увеличим ли мы для оскорбителя трудности и даже невозможности приближения к нам и примирения с нами?
Пусть никто не извиняется, что он не может уважать и любить того, от кого получил тяжкую обиду.
Тебе недостает воли и силы самоотвержения, недостает христианского чувства.
Поддерживанием враждебных отношений мы грешим против заповеди любви ко врагам.
3. Деятельным мщением.
Мщение есть пожелание отплатить злом за зло, нанести оскорбление и вред тому, кто нас оскорбил и причинил нам вред, — для того, чтобы затем радоваться поражению и несчастью своего оскорбителя и врага.
Оно не имеет в виду исправить врага, потому что такое намерение вытекает из любви, а не из ненависти, и потому оно — грех. От него предостерегает апостол: “не воздавайте злом за зло! Не мстите! Не будь побежден злом!”
Кто мстит, тот не имеет никакой любви, тот — не христианин. Человек мстительный — враждолюбив, непримирителен, исполнен раздражения и ненависти, всегда готов нанести вред противнику, разрушить его благосостояние и счастье.
Христианство требует совершенно другого отношения (ст.35;[185] Мф. 5:22–25[186]).
Что истинному христианину причиняет скорбь и беспокойство, то человеку мстительному доставляет радость (т. е. несчастье ближнего); чего тот отвращается, того этот наиболее желает.
