«Надеюсь, он не сделает этого, — подумал беспокойно Огюстен. Он ведь мне обещал хранить все в тайне. Однако я совсем не ожидал, что ему придется бросить работу. Что если он не сможет закончить рисунки для „Теодоры и Марозии“? Это было бы очень досадно! Но при этом я все же освободился! Стоит пожертвовать чем угодно… Странная, однако, история с Лоренсом, он ведь не выдержит такого существования в двух плоскостях. Хотя такое неожиданное переживание может открыть ему какие-то иные возможности творчества, совершенно неожиданные и новые. Надо написать ему, направить его внимание на вопросы творчества, может быть это придаст ему сил, как-то ободрит».
На следующий день Огюстен был поглощен литературным трудом. Новая драма в стихах, которую он стал писать, так его захватила, что он забросил в этот день все: он не интересовался почтой и почти ничего не ел. Только вечером он сел пообедать в одиночестве, но как бы и в компании своих новых персонажей. Воображаемое общение с героями сочиняемой драмы было столь приятным и интересным, что он совершенно позабыл о телеграмме, которую ему принесли, когда он спустился к обеду. Он вспомнил об этой телеграмме только тогда, когда с большим аппетитом съел холодную закуску и налил себе стакан своего любимого портвейна. Телеграмма лежала на столе рядом с тарелкой. Разорвав конверт, он стал читать с возрастающим удивлением послание своих издателей.
«Немедленно сообщите, какие принять меры. Готовы послать кого-либо во Францию, чтобы взять рисунки, если это можно. Какие пожелания у вас в смысле продолжателя? Россель и Ксард».
Огюстен был не просто удивлен, он был совершенно поражен. Что-то случилось с Лоренсом Стори? Сильная тревога охватила Огюстена, он поднялся и позвонил.
— Бароуз, принесите мне «Таймс» из библиотеки.
Когда дворецкий принес ему газету, Огюстен с неприятным ожиданием стал листать страницы и наткнулся на заголовок: «Трагическая смерть молодого английского художника». Парижский корреспондент газеты сообщал:
«Любители поэзии, ожидавшие с нетерпением выхода в свет нового роскошного иллюстрированного издания поэмы Огюстена Маршана „Королева Теодора и королева Марозия“, с великим огорчением и сожалением узнают о смерти одаренного молодого художника Лоренса Стори, работавшего над иллюстрациями к книге поэта. Лоренс Стори жил в последнее время в Париже, но на прошлой неделе он переехал в тихое местечко, затерянное в Бретани, без сомнения с целью без помех завершить свою работу над иллюстрациями. В прошедшую пятницу был обнаружен его труп в пруду недалеко от Карэ. Трудно понять, каким образом могло свершиться это несчастье? Этот пруд — местные жители называют его Плугувейской лужей — весьма невелик, окружен со всех сторон тростником, берега у него плоские, глубина незначительная. Кроме того, не обнаружено лодки, которая могла бы перевернуться. Говорят, что некоторое время уже замечалось странное поведение молодого англичанина. Он и сам жаловался на галлюцинации. Можно допустить, что он по собственной воле расстался с жизнью, бросившись в эту „Плугувейскую лужу“. Стоит отметить одно любопытное обстоятельство: художник утопил вместе с собой законченные иллюстрации к поэме Огюстена Маршана, которые в совершенно испорченном состоянии были найдены на его теле под пиджаком. Остается лишь надеяться, что это были не единственные экземпляры…»
Огюстен зло отшвырнул газету и стукнул по столу кулаком.
«Черт возьми! Утопить готовые рисунки! А я так хорошо отнесся к нему. Да он просто сошел с ума!»
Но был ли он помешан? Такой вопрос задал себе Огюстен, когда первый его гнев прошел. Что если в какой-то миг просветления, обострения интуиции молодой художник догадался обо всем или хотя бы частично? Не понял ли он, что поэт сознательно развращал его? Это можно предположить. А если он намеренно взял с собой в Бретань все законченные рисунки, то это уже просто месть. Подлая месть!..
Но даже если предположить, что он мстил, все же этот его жестокий поступок был хотя и отчаянным, но все же удавшимся способом избавления художника от его «этой вещи». Хотел Лоренс Стори отомстить ему, Огюстену, или нет, все равно не его иллюстрации были главным в книге. При желании Огюстен отыщет десяток молодых и способных художников.
