— Оставьте меня в покое, — тихонько заплакала Лена.
Мужчинам стало не по себе. Они вдруг вспомнили, что эта, самая тихая из девушек экспедиции, стала незаменимой за минувшие дни. По вечерам приводила в порядок записи, съемки, обмеры, занося их в «кондуит» и компьютер, упорядочивая доставленные сведения, делая пригодными для общего пользования. И все это без афиширования, без капризов. Да и сегодня весь день она держалась молодцом, без единой истерики.
Валентин сообразил, что Лена и Арнольд не знают практически ничего о Золотой бабе, которую остальные успели и рассмотреть и пофотографировать. Он сам улучил момент в пещере, пощелкал цифровой камерой Сэнди, пока Егор дух переводил, перед тем, как отправляться в обратный путь. Вытащив камеру из кофра, Валентин подсел в Лене поближе:
— Я же хотел тебе Золотую бабу показать. Смотри, вот она!
Сначала Лена покачала головой, утирая слезы, затем интерес возобладал, и она взяла фотоаппарат. На широком цветном экране менялись кадры, снятые то крупным, то общим планом, представляющие для обозрения блестящие бока, лицо, руки, трон скульптуры. Зрелище было захватывающее. Она увлеклась, негромко спрашивая Валентина о некоторых деталях. Арнольд подсел к начальнику поближе:
— Егор Васильевич, расскажи ты мне, что за хрень с вами случилось. Ты и вправду двоих завалил?
— Ты знаешь, это было, как в дурном сне. Одним махом врагов побивахом! Добрыня Никитич отдыхает… Я в жизни снайпером не был, а тут каждый выстрел — в цель! Тошно мне, Арнольд, хоть подыхай. Понимаешь, я и вдруг убийца! Меня чуть не вывернуло, когда я голову того парнишки увидел, мозги нараспашку, — Егора скрутила мучительная судорога рвоты, он застонал, зажал рот руками.
Арнольд схватил какую-то одежину из кучи, сунул в руки начальника. Уткнувшись в нее, тот глухо выбулькал все, прокашлялся, завернул промокшую тряпку в комок:
— Извини! Выбрось, пожалуйста.
Дик, Лена и Валентин посмотрели на них, убедились, что помощь не нужна, отвлеклись.
— Дик сказал, эти сучки на вас напали, — Арнольд явно не понял Егора. — Да ладно тебе, я тоже такой нежный был до Чечни. Тут уж, Васильич, принцип простой, не ты, значит, тебя. Иначе нельзя, уроют! Спасибо скажи, что жив остался, а не валяешься жмуриком вместо них…
— Если б ты знал… — Егор спохватился, сообразил, что лучше помалкивать о собственных мыслях, всё-таки на нём три трупа! — но обида на нелепый поворот судьбы прорвалась:
— Мне что, благодарственный акафист заказать? Покойной Сэнди и ойротам, за науку?! Вместе с поминальной молитовкой?
Никто не слушал их тихий разговор. Егора опять тянуло рассказать Арнольду о случившемся, оправдаться. Если про свой приступ «золотой лихорадки» умолчать, то он предстает жертвой, на которого напала сумасшедшая девка! Он уже открыл рот, как вдруг Лена вскрикнула и отбросила фотоаппарат в сторону.
— Ты чего? — поразился Валентин.
— Ужас, там этот, мертвый…
На кадре был труп охранника. Это фото Дик сделал, чтобы иметь доказательства, как и снимок убитой Сэнди, идущий следующим.
Лена заплакала. И тут погас свет.
Генератор замолчал. Скорее всего, кончился бензин. Арнольд соскочил с ларя, пошел было к подпертой двери молельного зала, грубо сколоченной в прошлый раз из обломков старой. Обернулся на группу. Венди затихала. Егор Васильевич, похоже, снова потерял сознание. Дик покачивался с закрытыми глазами, медитируя или молясь, кто его поймет. Валентин отошел от Лены, сидел у стены, держа руку на карабине. А затвор не взведен.
— «Командочка та еще! Только с охотниками воевать, ага! Кроме меня, никто боевого опыта не имеет. Да и я не тот, что в Чечне. И, вообще, что за война — без автомата, без гранат, без бронежилета, без бинокля, без приборов ночного видения. Смех, да и только. Добраться бы и включить этот, как его, КАСПАС, кажется? Прилетят спасатели с милицией, кончится кошмар», — Арнольд тихонько приблизился к двери, прислушался. Припал глазом к щелке. Долго всматривался в темноту, движения не заметил. Убрал подпорку.
— «Продержаться в ските можно. Вряд ли чурки на штурм пойдут. Пока они от двери бежать будут, я их перещелкаю. А если у них гранаты? В учебке говорили: входить надо вдвоем, сначала граната, потом и ты. В принципе, на нас хватит одной. В бойницу алтарного придела бросят, и — со святыми упокой… Бред, откуда у них гранаты! Поджечь стены? Мокрое дерево, не смогут. Костер на горе, и столкнуть горящие головни на крышу? Крыша еще мокрее, да и головешки просто осыплются по ее скатам в болото. Нет, поджог пока невозможен. Значит, шансы есть…» — мысли успокаивали.
