— Да, точно, — продолжила Алёна, — в итоге, женщин обманули трижды, задев их гордость и самолюбие. Во–первых, они бросили семьи, детей, заботу о мужьях, родителях, привычный образ жизни и пошли работать на заводы и фабрики на низкие зарплаты за низкоквалифицированный труд. Во–вторых, у них начали немедленно высчитывать налоги. Налогооблагаемые поступления от работающего населения сразу же увеличились вдвое! Это и приток в казну государства, и в карманы находчивых бизнесменов. В-третьих, женщины получили кучу разных, совершенно ненужных им стрессов, груз дополнительной ответственности на работе вместо спокойного занятия домашними делами и воспитания детей.
Дети оказались брошенными, а женщины стали рабочими лошадьми, работающими сразу на два фронта — на дом и производство.
И там, и тут, сразу всё обвалилось. Они получили право говорить мужьям «мы тоже работаем» и поэтому дома уже всё делать, как раньше, не успеваем. И действительно не успевали, даже очень стараясь. Появился соблазн–отговорка. Конечно, они не могли реально делать столько же и так же, как мужчины. Женщины слабее и способности к мужской работе у них другие.
Я сейчас даже не про военное дело и технику говорю.
Алена остановилась на минуту, задумалась, подбирая слова
— Хочу, чтобы вы меня правильно поняли. Женщины не хуже, не лучше и не глупее мужчин, просто они другие. Им даны таланты и способности на иных полях жизни. И это касается подавляющего большинства женщин. Возьмём, например, бокс. Это — чисто мужское занятие. Для женщин этот вид спорта неестественен и опасен. Женский бокс, на мой взгляд, настоящее извращение.
По поводу равноправия — смешно даже подумать о равных боях в одной весовой категории между боксёрами–мужчинами и боксёршами–женщинами. А если бы такое где–нибудь и было возможно, сложно представить себе подобного бойца — монстра–женщину. Взгляните на женщин–культуристок, занимающихся бодибилдингом. Есть и такие. Какая из нормальных женщин захочет быть похожей на них? А ведь к именно этому толкают нас феминистки и их покровители, проталкивая идеи и законы о «равноправии», а исподтишка, незаметно, осуществляя настоящий геноцид мужчин, отнимая у них права в семье, в обществе, на работе, формируя общественное мнение о мужчинах, как о «неполноценном вымирающем виде человечества». Дескать, у них хромосом мало…
Создаётся искусственный перекос от реального к мнимому.
— А для чего, по–вашему? — не удержался от вопроса Ежов.
— Как для чего? Когда затрагивается чьё–то самолюбие, гордость, чувство собственного достоинства, всегда начинается война. В отношениях, в борьбе за лидерство, в коллективе, в обществе. Особенно, когда почва «деликатная», типа «женского вопроса». Многое замалчивается, о некоторых вещах прямо говорить нельзя, на другие вешается табу толерантности, политкорректности или приличий. Всё это развязывает руки и языки демагогам и лгунам, преследующим свои цели. Война между мужчинами и женщинами, так же, как, например, война между суннитами и шиитами, между гугенотами и протестантами, группировками «Алой и Белой розы», не имеет под собой никакого настоящего конфликта. Все противоречия — искусственные, надуманные. Все эти войны приносили, и будут приносить только горе и разрушения!
— С вами невозможно не согласиться, Алёна. Только вот к вопросу о сегодняшних «западных ценностях» и навязывания их всему миру, в том числе радикального феминизма, свободы блуда, глумления над всем мужским родом. Кто ж это остановит? Если против отвязного феминизма, его горгулий и оборотней, выступит мужчина, то ему немедленно приклеют ярлык «шовинистической свиньи», все мировые батареи СМИ примут меры к немедленной дискредитации и уничтожению наглеца. Проблема ещё и в том, что любому мужчине вообще неудобно говорить о таких вещах. Мужчине положено терпеть, стиснув зубы и быть благородным.
— Так вот на этом и строится расчёт «кощеева воинства» — немедленно отозвалась Алёна, — мужчинам — неудобно, женщинам… одним невыгодно, другим — зачем за недотёп мужиков в пекло лезть? Перебьются! Как–то всё обойдётся. Они не понимают, что своими руками пилят сук, на котором сидят. Откуда возьмутся нормальные мужчины, если их воспитать мужчинами некому? Матери–одиночки воспитают? Или феминистки, которые своих рожать вообще не хотят? В рамках новых программ ювенальной юстиции, феминистки–лесбиянки предпочитают, чем своих собственных детей рожать, отбирать их из чужих семей и покупать. Раньше некоторые наши дамы радовались, что при разводе детей всегда матерям оставляют. Не вникая в детали по справедливости решения и моральному облику бывшей супруги. А сейчас эти феминистки в качестве инспекторов от ювенальной юстиции приходят забирать детей из всех семей, полных или неполных, неважно. Матерям–одиночкам при этом труднее отбиться, чем нормальным полным семьям.
