Когда поезд тронулся, все мы, шумная компания молоденьких командиров, минуя грохочущие тамбуры, пошли в вагон-ресторан. Теперь мы взрослые, самостоятельные люди.
Через несколько дней я с нетерпением высовывался из окошка вагона, стараясь поскорее увидеть знакомые «свечки» пирамидальных тополей, а когда увидел их, то поезд уже замедлил ход и у будки из красного кирпича, той, запомнившейся, я разглядел мать все в том же чистеньком платочке. Тогда я еще не думал, что теперь ей придется лишь встречать и провожать меня, что начинается беспокойная, неведомая жизнь и в родном городе мне доведется бывать очень редко и каждый раз гостем,- ненадолго…
Начинать службу мы должны были в Пскове, в 14 авиационной бригаде. Известный в Пскове аэродром «Кресты» стал на несколько месяцев нашим вторым родным домом.
Это была северная полоса России, исконно русская земля. Псков, Новгород – места исторические.
Жили мы в Пскове вчетвером, снимали комнатку недалеко от аэродрома. Рано утром подъем, завтрак на аэродроме, и целый день то учебные полеты, то изучение уставов или материальной части. Только ужинали мы в городе, в кафе, отправляясь все вместе развлечься после долгого и, надо сказать, утомительного дня. Такой размеренный распорядок скоро сделался привычным.
Мы не жаловались на однообразие жизни. Валерий Чкалов в свое время писал, что летчиком, настоящим летчиком, может считаться только тот, кто лет пять прослужил в строевой части. Для нас же служба только началась, и мы все отлично понимали, как нам еще далеко до совершенства.
Но нетерпение владело всеми постоянно. Нам все казалось, что мы отстаем от времени, что к чему-то самому главному безнадежно опаздываем. Все, что свершается славного, о чем пишут газеты, о чем сообщает радио,- все это происходит без нашего участия. Какая-то большая интересная жизнь идет на основных, главных магистралях, мы же опять оказались на задворках, и наш удел: слушать, наблюдать и завидовать счастливцам.
К тому времени совершил свой знаменитый перелет по европейским столицам выдающийся летчик М. М. Громов. За границей были потрясены как возросшей авиационной базой нашей страны, так и искусством летчиков. Потом пришло известие еще об одном достижении нашей авиации. Летчицы Гризодубова и Осипенко, штурман Раскова установили женский международный рекорд дальности полета без посадки.
Много писалось о рекордах планеристов и парашютистов.
Вся страна жила достижениями авиаторов. Громов, Чкалов, Водопьянов, Коккинаки стали подлинно народными национальными героями.
Мы, молодые летчики, прекрасно понимали, что выдающиеся достижения старших товарищей – свидетельство вдумчивого отношения к своему профессиональному мастерству. Поэтому к службе своей, к боевой учебе мы относились с предельной серьезностью.
Нужно сказать, что в отношении учебы нам очень повезло. Командный состав 14 авиабригады был почти полностью укомплектован опытными летчиками, получившими закалку в боях в Монголии и над Испанией. Командиром моей эскадрильи был Петр Неделин, награжденный орденом Ленина, заместителем командира полка – Герой Советского Союза Николай Герасимов. Это были великолепные летчики. Герасимов, например, поражал нас тем, что, поднимая самолет почти вертикально вверх, он в то же время крутил и крутил «бочки». Такой техники пилотажа мы еще не видели. Тогда мы впервые услышали короткое слово «ас». Наши командиры были асами – виртуозами своей профессии. Их мастерство было уже проверено порохом, оно совершенствовалось в боях с врагом.
Старшие товарищи много рассказывали нам о боях в небе Мадрида. Слушать их можно было без конца. Но что самое интересное и важное,- многое из того, о чем рассказывалось, они тут же с нами проходили на практике. Уроки по технике пилотирования, которые проводил Николай Герасимов, мне памятны до сих пор. После полетов с ним, скажу без преувеличения, я еле держался на ногах,- таковы были перегрузки. Однако Суворов правильно говорил: тяжело в учении, легко в бою. Уроки, полученные в Пскове от боевых товарищей, мне впоследствии очень пригодились.
