Подъезжаем к порту, и Мария испуганно восклицает:
— Боже! Сколько народу? Да разве сможет корабль всех вместить?
Да, действительно, город стал кочевым. Трудно протиснуться в этом потоке. Громыхают повозки, нагруженные скарбом, стреляют выхлопными трубами грузовики, кричат дети. Зной, пыль, запах гари. Грустным, укоризненным взглядом провожают нас стоящие вдоль дороги старухи. И мне кажется, что упрекают именно меня. И хочется крикнуть: я остаюсь и буду до последнего вздоха защищать город, защищать вас!
В порт мы все же успели вовремя. Однако, когда я стал наводить справки, оказалось, что теплоход «Ленин», на котором должна была отплывать моя семья, снялся с якоря полчаса тому назад. Я растерянно переступал с ноги на ногу, и дежурный стал объяснять, что «Ленин» ушел раньше, так как погрузка была закончена досрочно, а оставаться в порту небезопасно: фашистские самолеты не дают покоя.
Опоздавших комендант порта распорядился отправить на танкере «Ворошилов». Мы воспрянули духом: танкер уходит сегодня и приблизительно через час начнется посадка. Не успели спустить трап, как на берегу началось нечто невообразимое. Сотни людей с чемоданами и узлами, словно подгоняемые вихрем, ринулись через проходные ворота к пирсу. Вскоре, однако, установился относительный порядок. Шаг за шагом продвигалась очередь. Но когда мы почти уже подошли к трапу, надрывно завыли сирены. Воздушная тревога! И все поспешили в укрытия. Мы спрятались за высокой каменной стеной. Самолеты появились со стороны города. Послышался свист летящих бомб, внезапно земля вздрогнула, к небу взметнулись оранжевые столбы. Когда утих грохот и немного посветлело, я увидел небо, густо усеянное хлопьями разрывов зенитных снарядов. «Юнкерсы» вразброд уходили в сторону Лузановки. Четыре наших «ястребка» наседали сверху, ведя по противнику интенсивный пушечный и пулеметный огонь.
Объявили отбой, и люди снова прихлынули к трапу. Наконец мы на палубе. Отыскали уголок между горами канатов и ящиков, сложили скарб. Можно немного отдышаться. Палубы, узкие коридорчики, корма буквально впритык заполнены людьми, Всеми овладело нетерпение: почему стоим, чего ждем, надо сниматься с якоря, ведь стервятники могут снова налететь… Разговоры о хлебе, воде, бомбежке.
Но вот переполненный корабль внезапно замирает и в наступившей тишине разносится:
— Провожающим оставить танкер!
Я прощаюсь, на душе пустота, ни грусти, ни отчаяния, какое-то отупение охватывает все мое существо. Боль придет там, на берегу.
Перегруженный, скрипящий и стонущий танкер медленно отходит.
Глава VIII. Что такое героизм
Наши корабли, несмотря на грозную опасность, регулярно совершали рейсы Одесса — Большая земля и обратно. Теплоходы «Армения», «Грузия» увозили раненых, «Ташкент» подвозил войска, продовольствие, боеприпасы, оружие для осажденного города. Это были переходы, полные смертельного риска, но Родина требовала: «Моряк, чем можешь, помоги Одессе!»
Мы тревожились за судьбу близких и родных. Еще свежа была в нашей памяти трагедия «Кубани», следовавшей в Новороссийск с тремя тысячами женщин, стариков и детей на борту и разбитой в районе Евпатории. Издеваясь над беззащитными людьми, гитлеровцы долго кружили над мирным судном, сбрасывая бомбы и обстреливая корабль из пулеметов. На помощь пострадавшим пришли пароходы «Пестель» и «Чатыр-Даг» и подобрали оставшихся в живых. Буксир дотянул израненную «Кубань» в Севастополь.
После этого случая летчики должны были встречать и сопровождать, сколько позволял запас горючего И-16, транспортные суда. Эти обязанности в основном выполняла первая эскадрилья Михаила Асташкина. Опытный, заслуженный воздушный боец Михаил Егорович пользовался авторитетом среди личного состава. В эскадрилье был налажен отличный порядок, и может быть, поэтому меньше было потерь, о чем не однажды напоминал нам на разборах командир полка. Однако на войне никто не застрахован от неожиданностей. Как-то возвратился Асташкин с задания — сопровождал тройкой корабли — и мы узнаем: наш неуязвимый Миша ранен в ногу. К счастью, кость не была задета, но летать ему пока запретили. Доктор Шаньков настаивал, что самое меньшее неделю Асташкин должен отлежаться.
