Хелена вошла под изогнутую над колоннами арку и снова оказалась в прохладной галерее, теперь уже по другую сторону внутреннего двора. Перед ней вилась узкая винтовая лестница из белого мрамора. Поставив ногу на нижнюю ступеньку, Хелена задумалась. Внезапно проснувшийся в душе страх на мгновение пересилил любопытство. Хелена вздохнула, замотала головой, словно стряхивая ненужные мысли, и начала подъем.
Она медленно преодолевала ступеньку за ступенькой, поминутно останавливаясь, чтобы бросить взгляд на прилегающие к лестничным клеткам помещения. Они казались заброшенными и погруженными в вечную тишину. В то же время Хелена повсюду – в причудливой игре теней на полу и в том, как шевелились наброшенные на предметы мебели белые покрывала, – чувствовала дыхание странной, нездешней жизни. Если бы не бьющее в окна солнце, она могла бы подумать, что оказалась в доме с привидениями, о которых Маргарет знала так много увлекательных и леденящих душу историй.
Лестница становилась все уже, а прилегающие к ней комнаты – все меньше. Хелене казалось, что с каждым ее шагом стены подступают ближе. Дышать становилось все труднее, хотя Хелена замедляла шаг. Наконец, сжав зубы, она преодолела последнюю ступеньку и с облегчением вдохнула полной грудью.
Открывшееся ее глазам просторное квадратное помещение мерцало белым мрамором: из него были сделаны плитки пола и каннелированные колонны вдоль окон, соединенные изящно изогнутыми арками. Вероятно, это была самая высокая башня дворца, потому что из окон, закрытых ширмами с отверстиями в форме звезд, открывался вид на многочисленные шпили, купола и целый лабиринт крыш, между которыми зияли колодцы внутренних дворов. И все это окружала бескрайняя пустыня Раджпутаны, пустая и слепящая глаза отраженным от песка солнечным светом.
Для сторожевой башни это помещение выглядело слишком роскошным и удаленным от остальных зданий. Для чего же или для кого оно предназначалось? При мысли о человеке, изгнанном из общества и обреченном на изоляцию в дальних покоях дворца, сердце Хелены кольнуло, а потом душу охватила тоска, какой она не испытывала и в самые тяжелые моменты своей жизни. На мгновение Хелена удивилась, что она так переживает за совершенно незнакомого ей человека, даже неизвестно, существовал ли он вообще, а потом к горлу подступили слезы, она упала на колени и, выронив недоеденное яблоко, разразилась рыданиями. «О боже, что со мной происходит!» – только и успела подумать Хелена.
Сквозь слезы она заметила, что участок пола под ее ногами особенно гладкий, словно кто-то день за днем топтался здесь, переминаясь с ноги на ногу. Подняв глаза, Хелена увидела свое расплывшееся отражение в гладкой мраморной плитке на стене. Внезапно картина задрожала, будто кто-то замутил воду на поверхности пруда, а потом вместо лица Хелены на мраморе начали проступать черты совсем другой женщины.
Когда изображение устоялось, Хелена увидела молодую индианку с огромными миндалевидными глазами, казавшимися еще глубже и выразительнее на фоне светлой, почти белой кожи. Густые черные волосы волнами обтекали ее узкое лицо. Полные, изящно изогнутые губы походили на лепестки чайной розы. По высокой скуле сбегала прозрачная слеза. Красавица приоткрыла рот, словно собиралась что-то сказать Хелене, и вдруг отчаянно заколотила кулаками в стену с той стороны.
Хелена испугалась. Ей показалось, что девушка заперта в стеклянном аквариуме и утонет, если ей немедленно не помочь. Захлебываясь от рыданий, Хелена бросилась, как безумная, колупать ногтями камень, пока, опомнившись, не упала в изнеможении на пол, где дала волю слезам, пролив их больше, чем за всю предыдущую жизнь.
Наконец кто-то нежно обнял ее за плечи. Открыв глаза, Хелена увидела женщину, которую Ян так почтительно приветствовал в день их приезда. Пожилая индианка крепко обняла гостью и, прижав ее к себе, принялась раскачиваться из стороны в сторону, словно баюкала.
– Аии, лиюйхе билькуль маалуум, я знаю, бетии… – бормотала она. – Это ужасно, да, ужасно… – Когда Хелена немного успокоилась, женщина осторожно подняла ее и повела к лестнице. – Ашо, пойдем, здесь тебе не место. Тебе нечего делать в Ансу Бердж…
