Было так темно, что Хелена с трудом различала свои руки, однако ее кобыла уверенно следовала за остальными. Отпустив поводья, Хелена глядела в звездное небо, походившее на нависающий над головой балдахин, края которого у горизонта соприкасались с землей. Стояла такая тишина, что, казалось, глухие удары копыт разносятся на всю степь.
Равномерное покачивание в седле убаюкало Хелену, и вскоре она потеряла счет времени. Незаметно во тьме стали прорисовываться контуры предметов: окутанная синим туманом, покрытая валунами поверхность земли, низенькие кустарники и трава, одинокие корявые деревца и столовые горы у горизонта. Небо просветлело, становясь из серого белым, а потом начало голубеть. Золотое сияние из-за спины переливалось оранжевыми и красными лучами. Оглянувшись, Хелена увидела ослепительный солнечный шар и силуэты уже далекого Джайпура. Окруженный мощной крепостной стеной, город походил на брошенную умелой рукой игральную кость. Его купола будто плавились в лучах восходящего светила.
Ехавший во главе отряда Ян поворотил жеребца в сторону Хелены.
– Все в порядке? – спросил он, поравнявшись с ней.
Хелена кивнула.
– Здесь тебя, похоже, не слишком заботит закон пурдах? – язвительно заметила она.
Ян рассмеялся.
– Меткое замечание. Видишь ли, самое важное – чувствовать, когда этих законов нужно придерживаться строго, а когда можно позволить себе расслабиться.
Он весело взглянул на жену и, натянув поводья, снова поскакал вперед.
Раджив-Хамелеон.
Солнце стояло уже высоко и нагревало землю так, что воздух у ее поверхности слабо мерцал. Хелена размотала шаль, расстегнула верхние пуговицы рубахи и куртки и подставила лицо теплым лучам. Как долго она жила во мраке и холоде, без этого света, будто пронизывающего всю ее насквозь!
Они проводили в седле весь день, за исключением коротких перерывов через каждые два часа, когда спешивались, чтобы утолить жажду и перекусить лепешками чапати с холодным мясом и овощами. Наконец солнце село за горы. Лошадей привязали к толстым веткам одиноко стоящего дерева, после чего индусы вбили в землю колышки, развернули полотно и ловкими движениями натянули две палатки. Зажгли костер, вскипятили чай, и, когда мужчины с палками в руках, свистя и причмокивая, отправились распугивать вокруг лагеря скорпионов и змей, Хелена, лежа под ворохом одеял в обнимку с Джейсоном, уже провалилась в глубокий сон.
Так проходил день за днем. Дорога была тяжелой, но больше, чем физические тяготы, изматывала ее монотонность: мерная рысь лошадей, однообразие ландшафта, редко нарушаемое мелькнувшей птицей или змеей, постоянное молчание всадников. Яркие краски восходов и закатов быстро размывались, и небо снова становилось серым и тоскливым.
Хелена уже не знала, как давно они выехали из Джайпура, три или четыре дня назад. В то же время, как только ее тело вошло в ритм новой жизни, дорога стала переноситься легче. Вскоре Хелена уже не падала в постель мешком, едва выскользнув из седла, но отправлялась перед сном прогуляться, разминала мышцы и с удовольствием подставляла разгоряченное солнцем лицо и руки прохладному вечернему воздуху.
По равнине шелестел легкий ветерок, со скрипом качались сухие ветки, колыхалась трава, казавшаяся серебряной в звездном свете. Хелена поплотнее завернулась в шаль и бросила взгляд в сторону холма, под которым они разбили лагерь. Под ногами мелькнула ящерица, где-то жалобно завыл зверь. Но здесь, под охраной бдительных раджпутов в красных тюрбанах, Хелена чувствовала себя в полной безопасности.
Она медленно повернулась. Камни и песок хрустели под сапогами. При ее приближении негромко заржали лошади, звеня уздечками. Хелена потрепала одну по крупу, другую погладила по шее. Это были прекрасные животные, сильные, статные, со спокойным и терпеливым характером. Хелена в очередной раз восхитилась тем, как тщательно было все продумано в этом походе. Или Яну не впервой подобные рейды? Внезапно Хелене стало тоскливо, и она, обвив руками шею темного жеребца, прижалась щекой к его теплой шкуре, с наслаждением вдохнув исходивший от нее запах песка и солнца.
