Впрочем, отдых длился недолго. Его хватило только на то, чтобы сказать наконец друг другу то, что обычно говорят прежде, чем оказаться вместе в постели. То, что говорят друг другу мужчина и женщина в долгие часы романтических свиданий где-нибудь на лавочке в парке, слушая пение птиц на ветвях пронизанных солнечными лучами деревьев и любуясь утиными парами, плывущими по зеркальной глади пруда. Красивые слова о взаимной и вечной любви, созвучные тому, что извечно происходит в природе.
Но ведь отношения между людьми не всегда развиваются по стандартной схеме. Жизнь вносит коррективы. Иногда бывает наоборот, когда слова не поспевают за бурным ходом событий. Внезапный, беспощадный, всепобеждающий вихрь страсти сметает все на своем пути, отбрасывая прочь все сомнения и запреты, и только потом наступает время для осознания произошедшего и выражения его в обычных, простых человеческих словах.
Первым пришел в себя Тим. Он осторожно повернулся на бок так, чтобы не потревожить возлюбленную, пристроившую свою чудесную головку на его бицепсе, чуть пониже кровоподтека от укуса на левом плече. Ему хотелось видеть выражение ее лица, ее реакцию на будущие прочувствованные слова.
Диана лежала с закрытыми глазами, хотя едва заметное подрагивание длинных, пушистых, изогнутых ресниц свидетельствовало о том, что она не спит. Ее дыхание было уже ровным и спокойным, хотя гулкое, учащенное биение сердца, хорошо слышимое в тишине ночи, напоминало о недавнем накале страстей.
Тим не спеша провел пальцем по ее губам, затем по контуру округлого подбородка, спустился ниже, скользнул по шее, как бы пробуждая женщину от сна. Потом перенес тяжесть тела на левую руку, на которой лежала женская голова, немного приподнялся, склонился над ней и нежно поцеловал опущенные веки с трепещущими ресницами.
— Повторяешь ритуал из сказки о Спящей красавице? — Диана улыбнулась и открыла глаза.
— Да, дорогая. Хочу пробудить тебя для объяснений и продолжений. Выбирай, что тебе больше нравится из предложенного, с чего начинать.
— Ну, если это не сон, то, пожалуй, хотелось бы вначале услышать твой голос. Я люблю цветистые речи с комплиментами. В жизни, к сожалению, их не часто услышишь. Так что на словесных красотах не экономь.
— Так было раньше, дорогая. Но теперь настала новая жизнь. Теперь у тебя есть свой придворный поэт. Я буду воспевать твою красоту, ум и сексуальность день и ночь. Круглые сутки напролет за вычетом тех минут и часов, когда буду занят поцелуями. Стану славить твою сказочную доброту, сладость твоего тела и искрометный блеск твоего разума. Твои изумрудные искрящиеся глаза. Твои припухшие от моих ненасытных поцелуев губы. Твою притягивающую мой взор грудь со спелыми вишнями сосков. Твою изящную талию и пышные бедра, созданные для любви. И даже то, как ты стонешь, царапаешься и кусаешься. Это меня возбуждает…
— Подожди, Тим. — Она закрыла ладонью его рот. — Извини, что прерываю тебя. Пожалуй, мне стоит все же вначале ущипнуть себя, дабы убедиться, что это не сон.
Диана промурлыкала это, жмурясь от удовольствия, и действительно слегка дернула себя за нос. А потом неожиданно протянула руку вниз и весьма ощутимо сжала то, что еще недавно принесло ей столько наслаждения.
— Да, это не сон, — прокомментировала она свои ощущения. — Ты хорошо начал во всех отношениях, так что продолжай, мой дорогой. Я тебя слушаю, — милостиво дозволила молодая женщина новоиспеченному придворному барду демонстрировать и дальше свои словесные таланты. — Если мне понравится, ты будешь вновь вознагражден. — И добавила: — Ты мне тоже очень нравишься, Тим. Извини, что не успела сказать об этом раньше.
Этих слов оказалось достаточно, чтобы обоим вскоре стало не до хвалебных речей. И Тим прервался, чтобы заняться более наглядными доказательствами испытываемых им чувств. Правда, на этот раз они поменялись местами и ролями. Раз уж речь зашла о милостивой награде для придворного поэта, то инициатива должна исходить от их королевского высочества.
В связи с этим Тиму пришлось довольно долго возлежать на спине, поддерживая и направляя руками столь приятные на ощупь женские бедра. Эти бедра все время перемещались, то поглощая целиком, то выталкивая обратно, казалось навечно застывший в вертикальной стойке источник наслаждений. Иногда Диана нагибалась, почти распластываясь на груди Тима, иногда, наоборот, откидывалась назад, упираясь спиной в его колени. Порой он сам переносил пальцы с гладких бедер на упругие груди, чувствуя их приятную тяжесть и движение в своих ладонях. Он даже периодически умудрялся изогнуться так, чтобы вкусить их сладость губами.
