– Да. Александр предупреждал мою мать о таком недостатке, и я также заметила его.
Это звучало обнадеживающе.
– В таком случае что же ты намерена делать после свадьбы? Пердикка готов предоставить тебе эскорт для путешествия в Македонию к твоей родне.
Эвридика задумалась. Вряд ли это приказ, поскольку ее не могут принудить к отъезду. Она ответила спокойным тоном:
– Царь имеет право обрести в моем лице верную подругу, если он в таковой нуждается. Я останусь на какое-то время, поживем – увидим.
На следующий день все почтенные особы, какие только имелись в Сардах, от жен старших командиров и чиновников до нескольких робких лидиек в экзотических богатых нарядах, пришли почтительно приветствовать царскую невесту. Позже послеполуденное затишье, священно почитавшееся со времен Креза, нарушил еще один гость. Взволнованная служанка объявила о приходе посланца от жениха.
Старый Конон, войдя в гостиную, выразительно поглядел на служанок. Эвридика отослала их прочь и спросила, что за послание он ей принес.
– Приветствую тебя, госпожа… желаю здоровья и радости, и да приблизят боги счастливый день твоей свадьбы.
Произнеся вступительную фразу, старик тяжело вздохнул. Что же за этим последует? Эвридика, терзаясь неведением, помрачнела, замкнулась. Конон с возросшей нервозностью и торжественностью продолжил:
– Госпожа, ты пришлась ему по душе, это очевидно. Он постоянно говорит теперь о кузине Эвридике, раскладывая свои любимые вещицы, которые мечтает показать тебе, но… Но, госпожа, я начал заботиться о нем, когда он был еще юношей, и знаю все его слабости и привычки, появившиеся у него в раннем детстве из-за болезни или дурного обхождения. Пожалуйста, госпожа, не прогоняй меня от него. Ты поймешь, что я никогда не позволяю себе быть назойливым или дерзким. Просто дай мне испытательный срок, и ты сама убедишься, приношу ли я ему пользу, о большем я не прошу.
Только-то и всего! От облегчения ей даже захотелось обнять старика, но, конечно, она этого не показала.
– По-моему, я уже видела тебя при царе. Твое имя Конон, не так ли? Да, мне хотелось бы, чтобы ты остался с ним. Пожалуйста, передай это царю, если он спросит.
– Ему даже в голову не придет спросить, госпожа. Подобная перемена могла бы сильно расстроить его и встревожить.
Слегка успокоенные, они обменялись взглядами, но все еще настороженными. С трудом подыскивая слова, Конон выложил то, о чем следовало упомянуть.
– Госпожа, он не привык к большим празднествам, хотя Александр иногда и пытался приобщить его к ним. Наверное, тебе сказали, что порой у него бывают припадки. Но ничего страшного, в таких случаях его надо лишь оставить на мое попечение, и он быстро придет в нормальное состояние.
Эвридика сказала, что она так и намерена поступать. Они вновь погрузились в неловкое молчание. Конон опять вздохнул. Эта бедняжка могла бы хоть как-то сама попробовать выведать у него то, о чем ему неудобно сказать ей. А сказать надо бы, ведь ее жених не имеет ни малейшего понятия об интимных отношениях между мужчиной и женщиной. Наконец, покраснев от смущения, он решился:
– Госпожа, ты ему очень нравишься. Но сам он не станет беспокоить тебя. Это не в его натуре.
Эвридика была не настолько наивной, чтобы не понять сказанное. Собрав все свое достоинство, она произнесла:
– Благодарю тебя, Конон. Я уверена, что мы с царем найдем общий язык. Ты можешь жить спокойно.
В день свадьбы Филипп проснулся рано. Конон обещал, что сегодня он сможет надеть пурпурную мантию с большой красной звездой. Кроме того, он станет мужем кузины Эвридики. Ей, возможно, разрешат жить у него, и он будет видеться с ней, когда захочет. Это ему сказал сам Пердикка.
В то утро воду для умывания в большом серебряном кувшине принесли два нарядно одетых юноши, и напоследок они окатили его этой водой с пожеланиями удачи. Конон поспешил объяснить ему, что именно так проводится ритуальное омовение жениха. Филипп заметил, что юноши обменялись насмешливыми взглядами, но такое случалось частенько.
За стенами дворца началось массовое гулянье с веселыми песнями, с шутками. Царя уже переселили из привычной палатки в дворцовые покои; он ничего не имел против такого переезда, раз уж ему позволили взять с собой все любимые камушки. Кроме того, Конон пояснил, что знатной даме не уместиться в походном шатре, а во дворце она поселится по соседству.
