Нет, каброты были слишком малы и слабы, чтобы выжить в джунглях! И они не любили и страшились их.
Особенно же потому, что из джунглей приходили великаны с тяжелыми дубинками, острыми копьями и раскрашенными охрой щитами, для которых прибрежный народец был только лакомой дичью. Когда случался такой набег, каброты - все, кто успевал добежать до пирог и челноков - уходили в море, спасаясь среди волн от жестоких пришельцев. Это был давний и проверенный способ: если пигмеи не любили леса, то великаны-людоеды боялись соленых вод и не умели обращаться ни с парусом, ни с веслом.
Что же касается Рику, то он считался среди кабротов одним из лучших гребцов и метал острогу без промаха. Он мог бы оставаться в море по несколько дней, если б не духи-киллу, что всплывали по ночам наверх, похожие то на корявый древесный ствол с зубастой пастью, то на огромную лепешку с тысячей гибких и жадных щупальцев. Они были прожорливыми, эти киллу, и не стоило лишний раз попадаться им на глаза.
Рику вспомнил о морских духах, увидев нечто большое и темное, качавшееся на волнах к северу от его суденышка. До непонятной твари было два десятка бросков копья, и он долго следил за ней, прикрывая глаза от солнца маленькой ладонью. Тварь, однако, не шевелилась, не приближалась к нему и не пыталась пожрать; и вскоре чернокожий рыбак сообразил, что видит не живое существо, а мертвую вещь, вроде перевернутой хижины, унесенной ветром в океан. Конечно, то мог оказаться какой-нибудь особенно хитроумный киллу, не боявшийся дневного света, но Рику решил рискнуть: он был молод, и его снедало любопытство.
Когда пирога приблизилась к странному предмету, рыбак окончательно уверился, что тот не живой. Суденышко Рику, подгоняемое сильными ударами весел, послушно описало круг, и он разглядел обросшие водорослями доски обшивки, скамьи гребцов, темневшиеся сквозь пробоины в бортах, обломок мачты и горку серой пыли под ней - остатки истлевшего паруса. Вероятно, это плавучее сооружение тоже являлось пирогой, но огромной, больше общинного дома в поселке кабротов, больше ладьи старого Лилирангады, вождя чернокожих пигмеев.
Рику изумился. Он в жизни не видел такого чуда! Эту лодку не выжигали из толстого бревна; она была собрана из ровных и длинных пластин, похожих на гигантские листья бамбука - но кому доводилось встречать подобный бамбук? Может, когда-то он и рос в джунглях, в прежние времена, еще до того, как духи моря опустошили землю… Это казалось вполне вероятным - ведь большая пирога выглядела старой, очень старой, в чем Рику мог убедиться собственными глазами. Странно, что она все еще на плаву! Ведь дерево, как хорошо знали каброты, не может плавать в соленой воде долгие годы.
С опаской, настороженно озираясь, Рику взобрался на борт древнего судна. Сверху большая пирога была прикрыта настилом, вроде кровли над хижиной, только плоским и сделанным из тех же длинных листьев. Правда, они оказались изломанными и просевшими во многих местах; тут и там зияли черные дыры, и гнилые доски, поддаваясь под босыми ступнями чернокожего рыбака, превращалось в труху. Однако он, прокравшись от носа к корме, рискнул заглянуть в некоторые из этих отверстий. Внизу, на гребной палубе, царил полумрак; на скамьях ряд за рядом сидели скелеты, обтянутые сухой темной кожей. Некогда эти люди были рослыми и сильными - в два раза выше любого из соплеменников Рику; на из костлявые плечи волной свисали черные волосы.
Поразмыслив, рыбак решил, что мореходы умерли от жажды. Ему доводилось видеть таких мертвецов: как-то одна из кабротских пирог пропала в море, а спустя месяц волны выбросили ее на берег - вместе с двумя высохшими на солнце трупами. Но эта большая лодка странствовала в соленых водах не месяц и не год - дольше, гораздо дольше! Удивительно, что покойники не рассыпались в прах, подумал Рику, чувствуя, как по спине бегут мурашки. Тут пахло каким-то сильным колдовством, и маленький рыбак совсем перепугался. Злую находку сыскал он в море! Злую! Пожалуй, лучше расстаться с ней, пока зло не прицепилось к нему, словно рыба-прилипала к акульему брюху!
