Вот только почему-то совсем не играла музыка.
Было тихо-тихо, слышалось только шарканье ног, изредка — чьи-то стоны или кряхтение. Издалека доносилось еле слышное урчание. Все смотрели прямо перед собой, а когда я с кем-то встречалась взглядом, люди глядели словно бы сквозь меня. Я как будто снова превратилась в первокурсницу в университете. Вот только никакого пива здесь и в помине не было. И диджеев тоже. И дискотечных шаров. Кстати говоря, не было здесь никаких стен. Только над всеми нами нависло зловещее темное облако.
«Жутковатая какая-то вечеринка, — подумала я. — Пора сваливать».
— Прошу прощения, — сказала я, коснувшись руки молодой женщины в наряде Викторианской эпохи.
Она посмотрела сквозь меня и не подумала остановиться. Я поспешила за ней, но вдруг резко остановилась. Руки и ноги у меня были серые, как рисовый пудинг в школьной столовке.
— Что со мной случилось? — спросила я, схватив за руку дряхлого старика с дико растрепанными волосами. — Почему я стала серая?
Старик стряхнул мою руку и зашаркал прочь.
— Ну, все, хватит! — решительно выкрикнула я. — Хочу проснуться! Мне нужно к свадьбе готовиться.
Ничего не произошло. У меня закружилась голова, и все тело словно иголками закололо. В панику я не впадала с тех пор, как умерли мои родители, но состояние, предшествующее панике, я помнила очень хорошо.
— Люси! — крикнул какой-то мужчина на фоне общего бормотания. — Люси Браун! Стой где стоишь!
Я замерла. Кто-то знал, кто я такая.
— Я здесь! — воскликнула я и замахала рукой. — Здесь я!
Толпа расступилась, и я заметила золотистую лысую макушку мужчины, приближавшегося ко мне. Я поспешно присела и закрыла голову руками.
— О, боже! — простонала я. — Только пусть это не будет какой-нибудь мой бывший кавалер! Пожа-а-а-а-алуйста!
Через пару секунд ко мне протолкался лысый коротышка и протянул мне руку.
— Ты, видимо, Люси, — произнес он, тяжело дыша. — Ты уж извини, что я опоздал. Я должен был встретить тебя, когда ты прибудешь.
— Что происходит, черт возьми? — спросила я. — Я голая!
— Ах да, действительно, — сказал лысый мужчина таким тоном, словно это было совершенно нормально. — Хочешь накрыться простыней?
С этими словами он порылся во внутреннем кармане пиджака и извлек белую простыню — совсем как фокусник, вынимающий из шляпы разноцветные платки. Виновато посмотрев на меня, он протянул простыню. Я завернулась в нее и выпрямилась. Мой новый знакомый был очень маленького роста, и кожа у него была золотая. То есть он просто-таки сиял. Он был одет в сшитый на заказ твидовый костюм. Кустистые брови обрамляли его глаза, между мясистыми щеками разместился широкий нос, а под ним — улыбающиеся губы. Вылитый Боб Хоскинс.[3]
— Это сон? — спросила я.
— Меня зовут Боб, — сообщил сияющий коротышка, протянув мне руку. — Рад познакомиться с тобой.
Я так и знала. Так и знала. В состоянии стресса мне всегда снились знаменитости. Казалось бы, это круто, вот только на самом деле — вовсе нет, а особенно это не круто тогда, когда тебе снится, что у тебя секс с Ноэлем Эдмондсом.[4] Я потом несколько месяцев не могла, не содрогаясь, смотреть «Да или нет».[5]
— Хоскинс, да? — глупо улыбнувшись, спросила я.
— Нет, — смутившись, ответил коротышка. — Святой Боб, двоюродный брат Петра. Пойдем со мной.
Я не успела и глазом моргнуть, как он схватил меня за руку и затесался в толпу. Он проворно потащил меня за собой, и я пошла — вернее, побежала, спотыкаясь и едва на падая.
— Уже недалеко, — бросил Боб через плечо. — Уже почти пришли.
И только я собралась попросить его дать мне передохнуть, как мы протиснулись между последними людьми в толпе и подошли к большой деревянной двери. Боб отпустил мою руку и стал рыться в карманах.
— Ага! — воскликнул он, вытащив из внутреннего кармана ключ, и отпер дверь. — Входи и присаживайся.
Я прищурилась и попыталась найти взглядом стул. Все искрилось и сияло, и я ничего не могла разглядеть.
— Извини, — спохватился Боб и принялся снова рыться в карманах. — Вот это может помочь.
Он протянул мне темные очки. Они были похожи на такие, какие бы в семидесятых мог напялить Элтон Джон,
